Одним ненастным вечерком
Старушка, крадучись тайком,
Домой с поминок возвращалась.
Лежал её нелёгкий путь
Сквозь кладбище; и как-нибудь
Скорей могилы обогнуть
Тропою торною старалась.
Алел над кладбищем закат,
И замечал пугливый взгляд
Неясные повсюду тени.
А сторож спал мертвецким сном,
Совсем не ведая о том,
Каким извилистым путём
Бабуля шла, пригнув колени.
Вот перед ней - терновый куст.
Под башмаком раздался хруст;
Старушка в сторону качнулась,
Не удержалась - пошатнулась;
В момент разверзлась глубина...
А позже, как взошла луна, -
В могиле вырытой очнулась.
Едва смогла на ноги встать.
До края ямы не достать.
Плывут по небу грозно тучи.
Бабуля охнула с тоской,
Махнув ушибленной рукой,
И залилась слезой горючей.
Вдруг слышит: кто-то средь могил
Бредёт неверною походкой,
Распространяя запах водки.
Вокруг куста поворотил,
К старухе в яму угодил
И загорланил во всю глотку.
Упав с подвёрнутой ногой,
Да так, что судорогой свело,
Во тьме узрел он чью-то рожу:
Вот перепачкано землёй
Смертельно бледное чело,
Сухой обтянутое кожей;
Застыли в ужасе глаза,
Торчали дыбом волоса,
И губы синие дрожали.
И призрак, скрюченной рукой
Творя знаменье пред собой,
Внушал доверие едва ли.
Вскочил наш пленник, заорав,
И снова рухнул, застонав.
А бабка в голос завопила:
"Спасите, батюшки! Упырь!"
Но сторож спал, как богатырь,
Во сне накапливая силы.
С трудом преодолев мандраж,
Мужик полез на абордаж -
Летели в яму комья глины.
Но сдался, выбившись из сил.
И только ветер шевелил
Старухи белые седины.
Мужик заметно приуныл,
Бессильно руки опустил -
Сказалось нервов напряженье.
Но, чу! В полуночной тиши,
Во тьме кладбищенской глуши
Вдруг померещилось движенье.
Опять кого-то чёрт принёс:
Прибрёл к могиле тощий пёс.
Пригнувшись, стал он нюхать яму.
Видать, судьбы не миновать!
Мужик его за лапу - хвать!
И пёс добавил тарараму.
Сидят в могиле той втроём -
Царит на кладбище Содом!
Старуха стонет и стенает,
А незадачливый мужик
В сердцах округу костерит,
И пёс скулит и завывает.
Промчалась ночь, блеснул рассвет.
Петух пропел второй куплет.
На третий - сторож наш проснулся;
Зевнувши, сладко потянулся...
И сразу уши навострил:
Какой-то гам его смутил.
И, резво подскочив на ножки,
Метнулся пулей из сторожки.
Не птицы слух его ласкали -
Округу громко оглашали
Многоглаголевые вопли:
Рукой размазывая сопли,
Старушка плачет, причитая,
Скулит собака, подвывая;
И, хриплой бранью распаляясь,
Мужик горланит, чертыхаясь -
Незнамо как, с какого пылу
Освоив свежую могилу.
Картине сторож подивился,
Скорей в сторожку воротился
И, прихватив с собой верёвку,
Имея должную сноровку,
Изрядно поднапрягши силы,
Извлёк он пленников могилы.
Хоть рады те спасенью были -
Его трудов не оценили.
И, обругавши напоследок
За то, что сон его был крепок,
Поковыляли восвояси,
Измазанные липкой грязью.
Один лишь пёс, хвостом виляя,
Слегка на лапу припадая,
Трусцой за сторожем пустился.
С тех пор в сторожке он прижился
И, в благодарность за заботу,
Делил с хозяином работу;
И много лет, ночной порой,
Оберегал его покой.