Еще светло, но день уходит как-то тихо
и длинной тенью,
наискосок по лапкам елей,
вдоль забора,
прочерчен женский силуэт,
наверное, с лицом счастливым.
Лица не видно,
но шаги размашисты, не суетливы.
Тень головы галантно подана ветвям
с расчетом на взаимность.
И ели замерли в строю,
дав тени женской красоты ласкать колючие их нравы.
Мы не знакомы и она мне повода не дала.
Но сколько манящей волны она собою излучает.
Когда мне утром удается едва узнать её летящий силуэт,
то руки тут же отворить хотят окно большое нараспашку
и губы что-то называют,
дыхание теряет ритм, рассудок разум оставляет.
Что значит это?
Почему моим годам такое наваждение?
И как бы мог я ей сказать,
что утром вечера я жду в строю зеленых елей,
чтоб только тень её
на миг прижать к взволнованному сердцу.
Так призрак осени весну напоминает,
а красота видением чистым к жизни призывает.