Опять кружиться будет по спирали,
В объятиях роз, среди колючих пут.
Наперекор запретам и морали,
Устроив бесполезный самосуд.
И взглянут люди и укажут пальцы.
С презрением покрутят у виска.
Не думая, что бедного скитальца
На части рвет уныние и тоска.
Он заглушить пытается снаружи,
То, что так изнывает изнутри.
Он одинок и никому не нужен.
Проводит дни у запертой двери.
За дверью мнимой затерялись страхи,
Что приведут за руки на алтарь.
А ключ потерян в бесполезной драке,
С самим собой, как "дуралей - бунтарь."
Он был рожден царям великим в ровню,
Чьи судьбы запечатаны в веках.
Но после пут покрылось тело кровью,
Предательски рождая дрожь в руках.
И язвой смех со стороны прохожих
Прижал колени слабые к земле.
Они стоят и злостно скалят рожи,
Измазав мысли в саже и золе.
Он царь и бог, способный на творения,
Но позабыл, что может создавать.
Растрачивая попусту умения,
Избрал он путь, где вынужден страдать.
В страданиях этих он увидел важность,
Чтоб оправдать бесцельные года.
Смиренно принимая жизнь как данность,
В которой правит жадность и нужда.
Желание жить меняет суицидом,
Теряя смысл дальше продолжать.
Подвластный томной лени и обидам,
Не в силах не смириться, не бежать.
Но глубоко внутри горит лучина,
Надежда, что однажды после сна,
На смену розгам и холодным зимам
Придёт в красе цветущая весна.
Сознание отобьётся от бесилия.
Окрепнут руки унимая дрожь
И "Дуралей-бунтарь" упившись силой,
Поймет в конец, что путы - это ложь.
Поймет и то, что страхи - это люди.
На теле кровь налипшая - вина.
И нет двери и никогда не будет,
Сжигать на алтаре себя сполна.
Он перестав кружиться по спирали,
Наметит ровный, нерушимый путь.
Окрепнет нрав и дух покрепче стали,
Способный взглядом жизни повернуть.
Ведомый творчеством и закипевшей кровью,
Сумев развеять в небе облака,
Тот "дуралей", царям рождённый в ровню,
Свою судьбу впечатает в века.