Притихло всё особой тишиною.
Под вознесённой сенью сентября
Гуляет обручённая со мною
Родная неприкаянность моя.
В принятие безропотно одета.
И мы в котомки собираем с ней:
То кисти ягод серебристых света,
То запах леса, то покой полей.
То паутины мягко провожаем,
Освободив от сотканных оков
Кусты у пня с наросшим урожаем,
Зовущих запахами, розовых грибов.
Последние в чернеющей крапиве
Ожоги бедолаги комара,
Что заблудившись, ищет сиротливо
Тепла у ясенева светлого костра.
Светлеет полог замершего леса.
И по стволам стекают, чуть слышны,
Сплетясь со вздохами о птичьих стаях ветра
Над омутом застывшей тишины.