* * *
Люди, битые белой горячкой,
Ампутанты и психи к тому ж
Нынче с зимней покончили спячкой,
Нестерпимой для творческих душ.
И слагают они небылицы,
И бубнят у меня под окном,
И, в надежде покоя добиться,
Я в них метко кидаю говном.
Потому что говном исхожу я,
Безуспешно пытаясь заснуть,
Но рассказчики трудность чужую
Не берут во вниманье ничуть.
Пообщаться хотелось давно им –
И смеются над болью моей
Люди, битые лютым запоем,
Ампутанты без разных частей.
Им ведь надо, чтоб их измышленьям
Постоянно внимала толпа,
И они равнодушным движеньем
Убирают какашку со лба.
Эти люди по сути поэты,
И в течение теплых ночей
Прекратить их бубнёж до рассвета
Не под силу какашке ничьей.
Таковы все поэты, бесспорно:
Подсыпают им в выпивку яд,
Мажут калом, – они же упорно
Сотни лет всё о чем-то бубнят.