Троллейбус встал, поникшие рога
Напомнили о хрупкости Вселенной.
На сотни миль снега, снега, снега.
А мы одни с водителем Еленой.
И в термосе давно остывший чай,
Засохший бутерброд с российским сыром.
К друг другу жмемся словно невзначай,
И связь теряем с радиоэфиром.
Нас не спасут, конечно не спасут.
Мы вряд ли будем через месяц живы.
На завтрак мы разделим колбасу,
Которую забыли пассажиры.
По крышу занесет троллейбус наш,
Где на борту тринадцатый был номер.
Я буду грызть зеленый карандаш
И удивляться, почему не помер.
Прекрасная Елена к февралю
Вдруг станет хрупкой, неживой ледышкой.
И я её такую разлюблю
И вынесу на улицу подмышкой.
И не найти мне для Елены гроб.
Не закопать, от голода я слабый.
Воткну её наверное в сугроб,
Пускай послужит просто снежной бабой.