Л А Д О Н И
I
ДВА ЛИСТОЧКА ЛИПЫ
Ускользающий момент истины под ногами.
Под ногами? Да. Как стыдливо прячется самый нездешний гортанный звук, чистейшая жемчужина среди терний голосовых связок, невидимая, но свет её озаряет просторы твоего горла. И ты знаешь, чувствуешь, – она там. Истинное частенько лишь подножием, в отдалённой глубине, на окраине (или в своём краю, что также верно, который Здесь испокон века – с краю).
Итак, под ногами. Случайно упал взгляд. Два шага вперёд – мозг-сигнал: ты прошла То. Два шага назад – и вовремя! Ещё немного и чьи-то ноги разрушили бы ЭТО своим весом! В спешке, суете, по неведению или просто в силу привычки. Два пожелтевших, свернувшихся по краям, с кляксами по всему телу из дождевой слезливости вперемешку с землёй, два листочка липы. И что же чище и вернее?! Они лежали рядом, сроднясь краями, жилками; двое, только двое уцелевших посредине тротуара. Ромео и Джульетта? Тристан и Изольда? Может, я и N ? Я несла их всю дорогу до дома. Положить в сумку? В тюрьму без окошка? Нет.
Вам, мгновенья Истины, – самый светлый экипаж моего мира – ЛАДОНИ. И вот ты идёшь по владеньям этой чудесной Осени и мечтаешь: может, и тебя когда-нибудь возьмут в уверенные и нежные большие ладони.
II
РУКА
Дождь…
Молчаливо припав к стеклу лицом,
как к лицу возлюбленного…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
отголоски, призвуки, немота,
эхо, летящее всё дальше вниз,
где холод гранита и вод океана,
в предельном безмолвии,
где голос, соприкасаясь, рождает
вспышки электрических разрядов –
вселенский погост.
Мировая бездна.
ОКНО в …
Занавесьте мне окна туманом.
Как на вершине Монблана, –
Солнце.
Печать гения на рессорах
колесницы Гелиоса,
колесницы Вольфганга Амадеуса.
Не смотри –
рассыпешься прахом по телу Земли
в безмерность её разрывов и язв.
Дайте руку надёжную, тепло руки,
и я преодолею все затянувшиеся паузы...
Рука – это маленькая вселенная: на ней простёрлись твои пути-дороги, причудливые ходы определяющей Игры, перекрёстки, разветвления, озёра и лагуны, "низменности" и "возвышенности" – все неровности, геометрические фигуры, в которых тайна о мире, при непрерывно исходящем тепле изнутри. Это действующая непознанная система, НЛО нашего тела.
Она ведёт меня в даль, в поза – поза – поза… прошлый день.
III
ДАЛЬ
Как неожиданно и странно вновь идти по листьям ушедшей в небытие тоски. И холодеть до ощущения брызг на спине при мысли испытать то же! Коснуться готических башен прошлого, вещей, сохранивших следы распада, крашеных перьев, широких атласных платьев и мантилий, искривлённых горькой иронией масок театральных кукол; вновь почувствовать себя частью этого мира, старого и невозвратного, как каждый, словно былинка, миг существования. Увидеть тот залив, который любила наблюдать, как мелкая рябь уходит всё дальше к горизонту, сходя на нет, вернее, перетекая в небо. И парус – иллюзия, которого никогда не было и который всегда был – (душа паруса). И цветы на берегу – ими с любовью наполняла свои ладони и после сушила в старинных учёных дедовых трудах; хрупкие штрихи изящества – мазки Творца, что впитывали и размывали в пастельных волнах цветового тумана импрессионисты. И в этом была моя жизнь. Жизнь, судьба, родина. В этом была я.
И суждено нам измениться вновь,
любимые оставив дали,
по ниточке – творя любовь.
IV
ПОЛЁТ
Бог поэзии расправил крылья надо мной,
Бог поэзии сказал: "Летим со мной!"
И мы поднялись за руки высоко-высоко, проносясь надо всем с невероятной скоростью, словно в крылатых сандалиях Гермеса.
И далеко снизу, с земли, сквозь воздушную толщу небес отовсюду прорывались людские токи: "Как объяснить твою судьбу, поэт?"
И вольные табуны белоснежных, нет, белее снега, ослепительно-огненных лошадей, наплывающих морскими волнами, эхом разносили свою неумолчную песнь:
"Врастание корнями в свет – свет – свет…"
Всё дальше, дальше, дальше, дальше…
Путь озарений по кругам Земли
нужно пройти – за шагом шаг.
Всему, что видишь в безымянной высоте,
ты должен здесь дать плоть, теряя страх.
V
СОН
По своей странности он превзошёл другие, хотя это и не сон, а зависание на грани между сном и бодрствованием.
Вдруг смутные ощущения охватили меня всю. Лёжа на животе, чувствую: кто-то (…………….?) гладит меня. Гладит не легчайшими касаниями, а с явной силой от самой макушки до пяточек – волна за волной – всё сильнее, сильнее нарастающий прибой. Молния – мысль: я же одна! Уже почти невозможно дышать. Невыразимо легко, но невыносимо – как бы из последних сил оборачиваюсь, прорывая полузабытьё – и … проваливаюсь в обычный серенький неприметный сон.
VI
Сноп солнечных лучей –
свет в ладонях, как от ста свечей,
от ста маленьких солнечных зайчиков,
игриво пляшущих на детских пальчиках.
Рождественский свет в ночи
поёт, стучит в висках жаркой живою водою,
напояеши силой земною,
когда полог сна приоткрою:
– Радуйся же со мною,
названый друг мой!
Сплетением рук рождают двое
свет в ладонях.
6 октября 1997г. – 18 сентября 1998г.