ПЛАТОЧЕК
В кармашек голубой шерстяной кофты купленный третьего дня на базаре у дородной молочницы упал небольшой носовой платочек. А с длинной девичьей ресницы сорвалась горькая прозрачная слеза. Наверное, уж так сложилось где-то там…. Такой уж день был сегодня горький. А может горький он был вчера? Вчера вся Москва дрогнула от трагической вести. Вон до сих пор газета на столе лежит, а в ней печальное сообщение черной мглой своей беспросветной в души людские смотрит: «Восемнадцатого октября 1905 года на Немецкой улице убит социал- демократ Н. Э. Бауман…»
Глафира глубоко вздохнула и в который раз за сегодняшний день подошла к окну, улица до краёв была запружена народом она гудела, кричала негодующими голосами, а народ всё прибывал и прибывал. Шли рабочие, студенты, служащие мастеровые. Вот этого меленького шустрого рябого мужичка с перевязанной белым платком щекой Глафира знала давно он трудился в артели извозчиков уж не первый год иногда, если у неё случались деньги, подвозил девушку от хозяйской портнихи домой на Каланчёвскую улицу где девушка третьей год служила прислугой. Вроде бы мужика этого звали Силантий, если она правильно запомнила его имя. У неё в суете разных дел особо отдавать сердце знакомствам времени никогда не было, и, наверное, не будет уже.
В обязанности Глафиры входило ставить утром самовар, в полдень разогревать обед, который хозяйке приносили из трактира напротив, а вечером раскидываться на столе карты.
Гадать вечерами на картах пожилая пятидесятипятилетняя хозяйка Глафиры очень любила. Она находила в этом занятии что-то мистический-очаровательное, ужасно- загадочное и безгранично своё родное давно уже проваренное временем. Гадать хозяйка приказывала на каждый день, наверное, для того чтобы случайно не упустить своего счастья или же окольными путями с ветерком обскакать упрямую беду на нанятом за давно припасённый гривенник извозчике. И Глафира гадала только вот гадание на картах выходило у неё всё время какое-то мало радостное, без интересное. То выпадал казённый дом с прочными железными решётками, то долгая дорога, а то и совсем Бог знает, что за рассказ, о котором можно без жалованья остаться, а то и место потерять. Не то чтобы место это особо нравилось Глафире, но все же лучше, чем в родной избе с полуслепой бабкой и вечно пьяным отцом. Мать девушка помнила плохо, помнила громкий радостный смех её и как порой взлетала под облака падая на крепкие её руки у прачек что на хозяина своего работали руки всегда сильными были, а вот воздуху в душной комнате где постоянным гостем был горячий пар из корыта всегда не хватало и туберкулёз косил женщин каждый день почти без разбора. Закрутило в его жерновах и мать Глафиры тридцатидвухлетнюю Настю.
Двадцати двухлетняя Глафира помнила дорогу от родного порога, пьяную ругань отца за ним и горькие слёзы бабушки. Помнила дорогу вернее мягкую, теплую пыль на ней вперемежку с дорожной грязью, в которой почему-то вязли босые девичьи ноги. Помнит первый осенний холод, который так и норовил забраться под рваную старую материнскую кофту с ужасно длинными рукавами. Помнит чёрные пятна ворон на голых осенних деревьях и злой окрик лихача извозчика» Куды прёшь, не видишь?! Зашибу каналью!» Кто же знал тогда что пройдёт всего только несколько дней и извозчик этот сам по пьяному делу попадёт под лошадь, при этом едва не распрощавшись с жизнью, но выкарабкается с Божий помощью и лишившись места окажется в сторожах расторопной Глафириной хозяйки.
Глафира часто сбегала в небольшую полутёмную коморку этого самого сторожа Матвея в послеобеденное время, когда хозяйку, как она выражалась «морил сон» и она спешила уединится в своём кабинете, а у них с Матвеем начинались, бесконечные разговоры о жизни и политике ну, и обо всём понемногу.
-Ты вот, деваха, как думаешь куды потом опосля всея трагедии этой тело Баумана повезли? Сейчас я тебе обскажу об этом, если знать желаешь?! А понесли его, Глафира, - Матвей оторвался от щербатой чашки чая и полез в карман за махоркой. А понесли его сердечного…. Первое дело для нас извозчиков махорка, такое дело, особенно когда кишка кишке протокол пишет В Высшее техническое училище его понесли, вот куда. Мне знакомый дворник фабриканта Щапова говорил по первости-то его Панкрата в смертоубийстве народ обвинял, а потом слух пошёл, что это того… рабочий жизни его лишил Михалин по фамилии который первый раз и видел-то его совсем и знать не знал ничего о революции и о этих которые «жертвую пали…» Вот мы с тобой тута чаи пьём пока хозяйка, значит, в кабинете сны досматривает, а Панкрат он всё по митингам ходит, а там слушай – не хочу! Народ обо всём на тех митингах шумит. Громко так шумит на всю Москву слышно Михалина этого паренька двадцати девяти лет от роду потом в полицию забрали и…. Когда скручивали беднягу чтоб в участок везти он значит оправдываться пытался «Я в кавалерии пять лет царю…… верой и правдой живота не щадя. А мужик этот едет в пролётке мимо двора моего, красным флагом машет и «Долой царя» кричит. Как это долой-то, когда я пять лет верой и правдой?! Вот труба у меня тут обрезок имеется я с ней как с тросточкой хожу, потому как за царя здоровья лишился. Так я мужика того по голове… а он из револьвера палить, по мне стало быть, да промахнулся. Люди глядишь ты видели. А так я мужика того первый раз в своей жизни видел».
- Глафира, - заспанный голос хозяйки тотчас срывал девушку с места и гнал выполнять бесконечные поручения одинокой женщины. Хозяйка уже давно жила одна. Муж ее отставной попутчик Тупицын сгинул в Минске куда поехал навестить свою престарелую мать ещё в 1898 году в марте сразу после первого съезда РСДРП и теперь хозяйке было скучно.
- Не с кем порой бывает словом живым перекинутся, дом большой, а в каждом углу скука и пустота одна не где человека не видно. Кошку прибывала завести так убежала каналья. Весной как-то утром прямо так в окошко и выпрыгнула. И забыла, наверное, что её с рождения Аграфеной кличут, - иногда жаловалась хозяйка своей горничной.
Однажды днём со двора послышался лай собак, и кто-то громко забарабанил в ворота.
- Открывайте, три кочерги в дугу! Тут парень в сером сюртуке не пробегал? Невысокий такой с залысинами? Открывайте, три кочерги в дугу, приказ у меня!
Глафира, оставив хозяйку поспешила к воротам. Тяжёлые деревянные ворота скрипя медленно начали открываться, оставляя на земле глубокие серые борозды.
- Открыли?! У меня приказ – прорычал большой волосатый человек в мундире городового, в вашу сторону ушёл невысокий, чернявый такой с залысинами, сюртук у него сильно поношенный студент должно быть? Видели?
- Третьего дня видела мужичка такого на митинге у памятника Пушкину, сильно приглянулся он мне вот если бы не залысины эти самые. На митинге все что-то о царе кричали, и он кричал про какой-то царский манифест о свободе, а потом казаки на лошадях появились и разбежались все в разные стороны. Вот тебе крест, батюшка городовой.
Глафира едва успела приложить пальцы ко лбу как откуда-то сверху видно с колокольни храма «Всех святых мучеников» раздался выстрел и городовой слегка покачнулся. Глаза его расширились, потом опять сузились и человек стал медленно опускаться на землю
- Ну, вот и амба, - прошептал городовой, едва разлепив тонкие уже побелевшие губы, - Три кочерги в дугу и доктор уже не поможет, а у меня приказ….
- Глафира, где ты там, - раздался громкий голос хозяйки, - Приноси-ка, милочка, новых свеч из сеней, старые-то все совсем выгорели я читать хочу, - Сбегай, милочка, не чего на улице торчать. После того как пропал мой Мишель боюсь я этой улице страшно. А тут еще стреляли сейчас, ты не слышала, милочка?
За окном снова жахнул выстрел. Зазвенели стёкла в окнах соседнего дома, запахло гарью.
Откуда-то выскочил высокий, худой парень в сером студенческом сюртуке с аккуратно подстриженной рыжей бородкой и не разглядев в темноте человека налетел прямо на Глафиру.
- Вот тебе и карта в масть и не думал совсем, а невеста нашлась, - весело пропел он, легко отстраняясь от девушки. – А я бегу смотрю королева стоит решил немножечко около неё царя из себя выдумать вы не против, красавица?
- Да как же царя-то выдумать, чудак-человек, - удивлённо вскинула брови Глафира, - ведь на царя-то и охотятся. Я на базаре слыхала эсеры, меньшевики, кадеты и эти ещё забыла название…. У которых Ленин за вожака.
- Вот я, значит, за правду и есть за землю и за народ честный, трудовой. Ну как нравится тебе парень такой с бородой?
- Свататься что ли хочешь? - Не поняла девушка, - Как хоть кличут тебя парень?
- Фёдором, а чего?
- А вдруг муж у меня есть? А если вдруг хозяйка моя не позволит? Тут в прислугах я. Подай, принеси, согрей, улыбнись всё, господин хороший, мне делать надобно, или в один момент без крыши и без еды останешься. И пойду я Глафира Андреевна с тощей котомкой по миру.
- Глафира, принеси свечей новых мне сегодня Кюхельбекера Вильгельма почитать ужас как хочется, я от тебя свечей-то дождусь? Вон оно как стреляет говорят у Матюшонков кухарку убили. Пошла касатка, за свежем луком и не вернулась. Совсем народ страх и совесть потерял.
- Значит тебя Глафирой звать, - восхищенно воскликнул парень. Баррикады видела? Ох, повоюем с буржуазией только держись! Ладно побегу я вон до той подворотни, а там дворами на Пресню. Свидимся ещё, Глафира Андреевна где не то. Побегу я, прощай пока, девка.
- Глафира? – снова раздалось из дома.
- Бегу, Нина Алексеевна, сейчас мигом за свечами только в сени нырну. – откликнулась девушка.
- Садись, Глаша, поговорить нужно, - поднялась ей на встречу хозяйка – когда та появилась на пороге гостиной со свечами в руках, - Положение в Москве сама видишь какое железная дорога работает с перебоями. Подвоз продуктов прекратился, - начала Нина Алексеевна. – Голод в городе тянется теперь с окраин к центру. У меня вчера кухарка расчёт взяла. Вы говорит буржуи, эксплуататоры и мразь золото погонная, я говорит к пролетариям пойду, они на Пресне баррикады строят. С царскими солдатами борются. И ещё кухарка говорила, что картошка у нас на исходе тебе придётся найти. На базар соваться нельзя, пуля звание не спрашивает. Так что о картошке подумай, Глаша. И ещё сестра мне письмо прислала сторож Матвей утром принёс слово там такое есть в письме этом «Кавказ» некоторые подумать могут, что за Кавказ, откуда он взялся? А там лечебница есть, «Минеральные воды» называется, целебный источник почки лечит, наверное, я туда поеду отдохну от смертельного этого шума, как только с мыслями соберусь, а ты о картошке не забудь. - хозяйка поднялась с кресла и шурша платьем прошла в соседнюю комнату прихватив со стола небольшой томик Вильгельма Кюхельбекера.
К песне тихой и печальной
Преклонил я жадный слух:
Из страны, казалось, дальной
Прилетел бесплодный дух!
Он оставил ночь могилы
Раз ещё взглянуть на свет;
Только край родной и милый
Даст ему забвенье бед….
Через несколько минут раздалось оттуда. А Глафира, улучив свободную минутку поспешила в коморку Матея.
2
- Ты что в своём уме, девка дождь вот-вот соберётся, да и стреляют опять же, а кто в кого метит это уж один Господь, наверное, знает - - удивленно воскликнул Матвей, открыв девушке дверь и освобождая ей место на лавке в полутёмном углу закиданной рваными зипунами, несвежими сорочками и прочим хламом, а сам он, не найдя себе место так и остался стоять перед гостьей. Старый Матвей даже перекрестил Глафиру, когда та поведала ему о цели своего визита
- На улице считай не то земля, всё небо в огне, а ей картошку подавай на потребу хозяйки, которая сейчас сидит в тепле книжки с этим Кюхелем читает, а у меня тут пол не крашеный, да и прогнил давно Половицы в иных местах раздались настолько, что щелей стало не сосчитать. Я третьего дня ногу из той щели ели выхватил до сих пор болит бестия. А на окнах смотри лохмотья грязные, дырявые это понимаешь занавески значит на окнах. Да и в комнате полумрак потому что окна…. Ай, да что говорить немытые вовсе окна…, - горько вздохнув махнул рукой сторож, а хозяйка небось у камина сейчас сидит с книжечкой а ты вот что, девка, меня сейчас слушай: - Сходи-ка за этим продуктом картошкой, то есть к Туеску жадный он, жирный бестия, да вдруг не откажет? Его тебе на улице каждая собака сейчас покажет, без него многим жизнь не жизнь вовсе.
По дороге к Туеску которого действительно как оказалось многие в Москве знали (первый же мальчишка – чистильщик обуви к которому обратилась Глафира ткнул пальцем в нужном направление) девушка увидела, что народу на улице стало куда больше чем утром, когда она ходила к молочнице за свежим молоком. Многие украсили свои пиджаки и кофты красными бантами. Где-то вдали кричали «ура» Народ толпился у ворот, у подъездов появились уже и пьяные.
- Глаша, Глафира! - неожиданно зашуршали около неё колёса пролётки на резиновым ходу - Стой! Куда двигаешься! Старых знакомых забывать стала, нечего землю зря ногами тормошить давай присаживайся, расскажешь куда тебя доставить прикажешь.
- Да что ты Силантий обязательно сяду, - обрадовалась девушка, - К Туеску спешу за продуктами просить значит буду я же при хозяйке своей в прислугах живу, а кухарка наша вчера с вечера расчёт взяла, а картошки, понимаешь, нету знаешь где-Туесок-то живет по адресу и как его взаправду мать назвала?
- Как не знать, - отозвался возница с перевязанной щекой, - На Бронной дом у него двухэтажный. Ну забирайся давай шибче, садись на скамейку поудобнее, а я Сивку погонять буду от пуль, огня, да смерти кривой нам теперь всем уходить надо. А вот от нужды от неё, сестрица, не уйдёшь нужда она словно дыра в старом зипуне расползается всё больше и больше. У меня как на грех сапоги сбились, да и штаны одно названия иной раз у сына старый фартук беру, кузнец он у меня, и брюки им прикрываю чтобы, значит, господа на них поменьше глаза таращили.
Стой, Сивка видишь яма от снаряда тут куда же ты садовая голова прямо прешь? Умом не дойдёшь что яму ту ногами обойти надобно?
А Туесок ростовщик на слезах и горе людей наживается кругом выгоду для сердца своего чёрного ищет. А у самого монеты золотые говорят в сундуках не сосчитать. Нужда людская таким Туескам королями- царями себя чувствовать помогает. А ведь Гришка Туесок дворником когда-то служил дома купца Хлюстина одни желтые листья с берёз ему в ноги падали, а теперь мужики, да бабы поклоны до сырой земли бьют слезами сапоги его яловые умывают, а Туесок знай себе смеётся да от выгоды руки потирает. В каждом чину, Глаша, по сукину сыну это, значит, порядок такой. Какой-то местный скоморох про него даже куплеты придумал я всех не помню, а два вспомнить могу, слушай:
Всё себе коплю я впрок
Чтоб не все видали
Люди кличут Туесок
Знать не зря назвали
Туесок хранит не зря
Разного товару
Всё для дела пользы для
Чтоб не жить на шару.
- Погодите минутку, - попросила Глафира – шнурок на ботинке развязался
- Так чего годить-то приехали уже вон он дом Гришке Туеска по правую руку от нас стоит - отозвался Силантий - а ворота смотри-ка дубовые. И волкодав цепью гремит. Значит хозяин дома, привязал его значит. А то пёс иной раз так неприкаянной вдоль забора и бегает.
3
Много зажиточных семей бежало из города. Потерявшие голову люди распродавали за бесценок всё, что не могли взять с собой Глафира видела однажды как один насмерть перепуганный революцией купец выслушивал стоя у ворот какого-то тощего длинноволосого парня с кожаной портупеей на боку.
- И куда вы Мирон Прокопьевич торопитесь, - увещевал тот его, - Пароход у вас? – Знаю. Только вот Родину в чемодане не унесёшь. Как в сказке вы ТАМ не разбогатеете, а мороке да нужды себе словно боль зубную навек наживёте Надо оно вам это? Ведь к России то вас, Мирон Прокопьевич, потянет всё равно как ребёнка к соске
- Да, ведь говорят воры - большевики идут, - пискляво отвечал дородный купец от них не кому покоя не будет. - Ходят слухи, красные уже близко.
- Красные они как прибой на море, пошумят, пошумят, да и отхлынут, помяните моё слово. А вот у нас у эсеров путь верный умными людьми начертаний мы без крови и криков обходимся. Примыкать надо, Мирон Прокопьевич, к эсерам, кадетам, большевикам. Прейскурант большой. Но обязательно примыкать. В одиночку все пропадём.
- Это так, наверное, - опять тонким голосом пропищал купец только….
Что было потом Глафира узнать не успела недалеко от неё опять полыхнул выстрел и девушка увидела знакомый сюртук
- Ба, опять невеста из моего теста, - удивился Фёдор, - а я хожу смотрю где бы тихий угол для себя отыскать с проживанием. Адресок не подскажешь, красавица?
- Подсказать хорошему человеку за радость будет, - смеясь ответила девушка, - У сторожа нашего деда Матвея я думаю местечко отыщется. Приходи ко мне вечером. Подумаем. Я у барышни Ильиной в прислугах на Калачёвской улице.
- Приду, подумаем, а я сейчас на Бронную - отозвался студент и скрылся в подворотне.
И вот теперь Глаша стоит на Бронной перед воротами Григория Туеска и не решается постучать.
......Квартира Гриши Туеска походила на антикварный магазин. Около широкого разложенного дивана стояли два пыльных фикуса в катках. Посреди комнаты круглый стол из карельской берёзы
По стенам развешенные бесчисленное множество настенных часов, картин и черных закопчённых икон со строгими ликами неприступных святых. У порога лежали старые худые валенки и топор на длинном топорище. Были ещё сундуки до верху наполненные различной мануфактурой одеждой и обувью. Целые сутки сидели хозяева за самоваром и картами и ругали большевиков.
- А вдруг как не то они большевики эти к нам явятся, а Гриш? – спрашивала ростовщика его жена Елена, заранее бледнея от страха.
- Не придут, - вяло отвечал Туесок, - кому нужен дворник Рожко, да и войска у царя хватит
- Почему Рожко – удивлялась жена
- Ах, мать моя, да ты же не ведаешь нечего? Рожко – фамилия у меня, а туеском народ прозвал за любовь мою к медному да золотому звону он видать слаще сердцу чем колокольный иной раз будет кстати, надо нам в сарай зайти отомкнуть сундук заветный да опять к звону прислушаться. Не знаешь ты нечего Жена –то моя первая от чахотки померла, уже девять лет тому будет, а мы с тобой месяца три никак любимся как возле бани познакомились я тогда тебе три копейке на чай после процедур водных, значит, и не дал бы, да уж больно приглянулась ты мне сильно, моментально я от тебя головы лишился. Так-то, Лена.
- А если, Гриша, до трупа дознаются, - не унималась Елена.
-Цыц, - шумел на женщину муж, прикладывая толстый короткий палец к губам. – Бог нам судья, Елена, посмотри, кажется, в ворота стучатся, и Пират лает, чужого чует Ключи у меня в лапсердаке что третьего дня на мешок муки обменял, пойди открой.
Глафире было страшно уж очень много наслушалась она о жадности Туеска пока оказалась у дубовых ворот на Бронной
Двое пьяных поддерживая друг друга и плетя ногами очаровательно-запутанные кренделя на всю улицу орали частушки:
Я в Саратове была
Юбку там купила я
Там прореха, там дыра
Зато в Саратове была
Ворота открылись толстая усатая женщина, схватив пришедшую девушку за руку грубо рявкнула:
- Чего надо?! Не подаём
- Мне бы картошечки? – пролепетала девушка, - Хозяйка послала. Нету у нас картошки мы купить у вас картошку хотели.
- Ступай отсюда. Спроси вон у тех, которые из Саратова дадут небось? – кивнула Елена в сторону пьяных мужиков. – Там, наверное, уже красные озорничают вовсю в Саратове этом. Нет, нет и не проси картошки не дам. Шлёпай в другую сторону, девка. Стой, стой, а ты в прислугах что ли? У кого служишь-то?
- У барыни Ильиной на Калачевской улице? – сквозь слёзы ответила она собираясь уйти.
- Это кто тут землю водой заливает, а ещё хотела меня к деду Матвею проводить на жительство?
Глаша оглянулась перед ней стоял улыбающейся Фёдор, - Ну что пошли что ли? – сказал парень, поправляя студенческую фуражку.
- К сторожу Матвею, пошли? – весело отозвалась девушка.
- Ну вот и слёзы высохли?! Иди сюда поближе и пошли, а то темнеть скоро будет. Да, вот ещё подарок тебе от меня кружевной платочек у старика одного на табак выменял, прими от меня на память со мной, сама понимаешь всякое может случится
Девушка внимательно посмотрела на парня и не слова не говоря опустила подаренный платочек в карман потрепанной кофты.
И двое весело смеясь зашагали по дороге.
Не весело было Гришке Туеску всё это время он не отходил от окна внимательно наблюдая за всем происходящим на улице
- Проводила? – набросился он на жену, как только та появилась на пороге комнаты, - А где девчонка живёт спросила, у кого в услужение?
- Спросила, - испугано произнесла Елена, - на Калачёвской улице….
- А этого волка в овечьей шкуре тоже видела? Синею студенческую фуражку видела? Скрываются вздумал, или пришёл людей мутить?
Беги сейчас же в полицию, Скажи на Калачёвской улице волк в овечьей шкуре живёт. Да не финти там, а всё как есть прямо, так и говори пусть поторапливаются. Небось и прокламации у него пошлеца имеются?! Но чего стоишь иди. Вчера мы с тобой за самоваром о будущем мечтали, а убьют кого из нас так только о прошлом говорить придётся. Иди, Лена, иди. - уже мягче сказал Туесок. – не дай Бог о трупе прознают.
4
Как только торопливые шаги Елены застучали по старой скрипучей лестнице дома Туесок медленно отошёл от окна, тяжело опустился в кресло и закрыл глаза. Тихой спокойной жизни хотелось ему. Как бы он обрадовался ей на первых порах пока она ему положительно не опротивела бы, что называется – осточертела, как и тот чернявый, невысокий с залысинами который целых три дня жил у него в сарае на сеновале назвался Архипом и всё какого-то Маркса поминал. Неизвестно почему тогда пожалел его Гришка Туесок Три дня у него невысокий этот от полиции скрывался, а потом… Сумерки всё гуще и темнее заглядывали в окна и разливали таинственный мрак по комнате — вот тогда-то и поднял Туесок топор, который всегда лежал у его порога, тогда-то он и шагнул в ночь… «По товару и цена! Всякий товар свою цену стоит, а от этого революционера мне какая польза будет цены у него точно нету. Конечно пришёл, когда три золотых отвалил таким образом высокую цену за себя дал, но теперь-то уж не даст нечего, да ещё до мануфактуры моей сундуков докопается. А сундук-то с монетами да золотом в соседнем сарае… а вдруг не дай Господь! Вот сейчас он на сеновале дрыхнет значит пощекотать его маленько надо, пощипать, а то и булавкой ткнуть. А я булавкой тыкать не буду у меня топор с собой. Так что сейчас революционеру этому пречудесная ночь покажется и баста»
Труп Туесок и Елена закопали той же ночью во дворе недалеко от собачей будки.
- Теперь не будет рук к моему богатству протягивать, а с ним глядишь не то что золотой и даже медная копейка мимо ладошек проскочит. Так-то оно сердцу спокойнее.
- И то правда, - соглашалась с ростовщиком жена, - Не чего к нам из далека заворачивать. У нас в дому нам самим место мало.
---- Рано утром арестовали Фёдора. Дед Матвей сказал Глафире, что Фёдор ушёл и просил кланяться, а ещё беречь его подарок. «С любовью он с добротой девчонке дарен и от хорошего человека, смею надеяться» - успел он сказать сторожу.
Глаша слышала какой-то шум во дворе, да не с руки было выйти посмотреть хозяйка паковала чемоданы собираясь на лечение в Крым.
- Вот не зря говорили карты вам, Нина Алексеевна, о дальней дороге вот вы её и дождались
- Если бы не карты твои, Глаша, может быть и не вышло у меня ничего, и письмо бы может до меня не дошло в этой красной неразберихе, так что спасибо тебе хотя пока не знаю за что, - смеясь отвечала хозяйка с трудом застёгивая набитый вещами чемодан.
Какой-то мужик бледный с трясущимися руками пробегая мимо ворот орал на всю улицу:
- Красные. Красные пришли!
Как бы в подтверждение его слов, со стороны станции ухнул орудийный выстрел и заговорил пулемёт….
Когда красные окончательно заняли город Глафира, оставшись одна в доме побежала разыскивать названого жениха.
У пивной её окликнул Силантий:
- Глаша, бежишь- топишься, барышня, а куда бежишь не расскажешь? Запрыгивай ко мне в пролётку и расскажи, что случилось- то на тебе лица нет, белая совсем. Запрыгивай, запрыгивай мне сегодня торопится некуда Сивко-то вон расковался совсем к кузнецу пока заедем, а ты садись. Пешком идти, - грязь месить, да и гореваньем лошади не наживёшь….
- Горе у меня, Силантий, -заговорила Глафира, забираясь в пролётку вот слушай…
- Тебе сейчас к вокзалу надо, - поучал девушку Силантий, когда Глафира закончила свой горький рассказ – Помогу я тебе спасу душу христианскую. На вокзале твой-то может быть только ты там слёзы свои побереги они тебе пригодится могут еще, жизнь, Глаша, она длинная вот, например, как вот этот вот кнут. – Но, милый, но – взмахнув кнутом закричал Силантий – тебя у вокзала значит высажу, а мне в другое место проехаться надо, наказать за все грехи его Гришку Туеска пора. А вот он и вокзал…
Перед Глафирой встал конвойный солдат с ружьём. От Бутырской тюрьмы медленно направлялась к вокзалу, для отправки на каторгу партия каторжан. Впереди разгоняя любопытных шли городовые. Слышался звон и лязг кандалов. Арестанты были одеты в серые тюремные халаты. На многих халаты были не по росту.
- Федя, - наугад крикнула Глафира сердцем почувствовав близость любимого того при имени, которого так часто-часто колотилось сердце. И…. Фёдор обернулся, улыбнувшись одними глазами он только слегка кивнул девушке и отвернувшись опять опустил взгляд на пыльную, дальнею дорогу.
Партия заполнила всю улицу и текла словно лава. Глаша потрясенная невиданным зрелища стояла, не шевелясь глотая навернувшиеся на глаза слёзы и комкая в кармане маленький кружевной платочек единственный и потому такой дорогой подарок Фёдора.
Как оказалась у своих ворот Глафира не помнила рядом с коморкой деда Матвея ходили два человека присмотревшись девушка узнала в одном из них хозяина коморки. Лицо другого тоже было знакомо прислуге, но Глафира не как не могла вспомнить где она могла видеть этого человека и вдруг она услышала знакомое решительное восклицание:
- Примыкать надо, Матвей Фомич, примыкать. По одиночке нас как прутики в метле золотопогонники перемолотят.
И тогда только Глаша смогла узнать этого тощего длинноволосого парня. Точно такие же слова летели однажды в сторону неведомого ей напуганного революцией купца Мирона Прокопьевича.
- Глафира, - окликнул девушку дед Матвей, - Вот познакомься Антон Семёнович Дроздов в красной гвардии состоит пулемётчиком скучно мне одному-то жить вот и пустил его к себе на постой пока хозяйка в Крыму кости греет. А чего это, девка, сама не своя, или беда какая ни то приключилась с тобой?
- Беда только не со мной…. - И девушка поминутно утирая ладонью слезы пересказала деду Матвею и его спутнику жуткую историю с арестантами попомнив за одно её неудачный визит к Гришке Туеску и тяжёлое прощание с Фёдором
- Знаю, - глядя куда-то вдаль где полыхало зарево заката произнёс гость деда Матвея, - Прибегал сегодня в Совет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов шустрый мужичок какой-то лет эдак сорока похоже возница на лошади. Пролётка у мужичка на резиновом ходу так наши ребята прямо так на ней к этому вашему Туеску и помчались. В холодной сейчас сидят оба два, и он и жена его даже в убийстве товарища нашего сознались, которого на беду его горькую эти варвары на постой к себе пустили, да жадность их жестокая сильнее добра золотого оказалась, а мы с вами так и не познакомились как вас зовут, девушка?
- Глаша, Глафира, - глядя прямо в глаза незнакомцу произнесла девушка, - В прислугах я тут у барыни Ильиной третьей год живу.
- Так может хватит уже в прислугах-то жить? - весело сказал Антон Семёнович держа Глафиру за руку, - примыкать пора… Приходите завтра к нам в Совет рабочих, вот прямо с утра как проснётесь и приходите. Спросите Саида Акаимова это наш начальник штаба только смотрите не обожгитесь очень горячий товарищ южных солнечных кровей. «Вот он и подыщет вам работу секретаршей или еще кем на кухне у нас готовить некому, готовить-то умеете», - спросил, улыбаясь пулемётчик.
- Барыне самовар каждое утро ставила, - ответила Глаша
- Ну, вот и приходите
- Приду, - подумав ответила девушка, - Завтра с утра ждите.
Карпеев Сергей 2 – 16 сентября 2018года.