Запев
Я друга мёртвого разул и подержал за стопы...
Они потели на весу, в моих ладонях тёплых...
Простит. Мы были с ним близки... Идём в атаку.
Глядишь, его носки... с меня... снимать... ребятам...
Метры свинцом напичканной земли
Я замираю на мгновение,
Не дописав стихотворение…
Я отползаю в никуда…
Я слышу: в след ползёт беда -
Ножи альпийских егерей,
Зашедших с тыла… Взрывом дверь
Снесла в моей руке граната…
Мы все в кровавом жерле ада…
…Шинель истлела за года…
Темно… Ни зги…
Я слышу:
Поисковики…
Теперь зовут так следопытов…
Подняли наст… Под настом плиты
Ступенями… ведут в блиндаж,
Где косточки… смешались … наши…
Нетленно отползаем:
Я… За мною Даша…
Накат блиндажный… Дальше пчельник…
Осины… Черемша и челыш…
И паутиной летней сотканы
В ладонях… косточками… стопы…
...Штык продырявил немца… Зомби...
Но ты мой ангел!.. С крыльев сорван
Небесный неги белый флёр...
…Скользят с отрогов феи гор...
Я просыпаюсь на мгновение...
Крыло... Овраг... Стихотворение...
Шуршит истлевшая бумага…
Слога в хорей сцепились нагло…
Не знал, что ангел тоже смертен…
В земле нас отделяют метры
Свинцом напичканной земли
И от сожжённых тел золы…
Дополз до друга я босым в грязи липучей, вязкой
1
…Вязала бабушка носки,
Сидела рядом…
Шептала:
- Ты, внучок, поспи!..
Спешить не надо!..
Ты в увольнении… Прошли
Три дня, две ночи…
Боюсь, что не досмотришь сны,
Разбудит... кочет…
Что встал?.. Примерь, внучок, носок!..
Тепло… и мягко?..
С невестой подались в лесок?..
А я… прилягу…
2
… Атаку ждали… Зуб на зуб
Не попадал с напряга…
Я на исходную ползу…
Убит мой друг, бедняга!..
После атаки, жив, но зол,
В чужой крови вернулся…
Лягушкой-миной на косой
Вспороло мои бутсы…
Я помнил, друг сказал:
- Носки
Привёз домашней вязки…
Дополз до друга я босым
В грязи липучей, вязкой..
3
…Втащил в воронку и разул,
Вложив носки в ботинки…
Нет-нет, и пуля чиркнет:
- Зум-м!..
И ухнет в копнах филин…
Размер один у нас с дружком…
Ладком его ботинки…
Что ж, до Берлина в них дошёл…
Я друга мёртвого разул
Держал за стопы...Неужто стонет?..
Они потели на весу,
В моих ладонях тёплых...
Мы закопали под звезду…
Босого Толика...
- Прости!.. - Носки в ботинках
Его отдали мне тепло...
Что ж, до победы топать...
За щиколотку, выше…
Я знаю, бабушка простит!..
Не мародёр, а друг я…
Но только вспомнить ночи синь,
Как зарывал... плугом...
Воронку… в братский ряд могил…
4
… Шёл дождь… Воронка заплыла…
И зло из чёрной топи
Подняли мёртвые тела
Босые стопы…
И пальцы ног моих носки
Домашней вязки
Как будто сжали от тоски…
- Он… что?.. вставал?.. во время зги?
Плуг с БТРом в связке
Здесь странный совершил «загиб»
И опрокинул насыпь…
Я с автоматом на весу
Ушёл от стоп, что я разул!..
И зуб не попадал на зуб,
А ноги… в топи… вязли…
…В лесу соседнем нас на вскид
Прицел ждал… духов… в масках…
Потели пальцы от тоски
В носках… домашней… вязки…
Как умирал во мне ты больно!
Ловлю в квадратный объектив…
Нет!.. Ты не дышишь!.. Ты затих!..
Тебя специально положили так,
Чтобы напрягались жилы,
И ты немного хоть… пожил бы!..
Они нас звали на атаку!..
Спасти тебя!.. Но каждый плакал,
Когда майор сказал:
- Нельзя!..
И каждый к брустверу лёг задом
И утопил лицо в ладонях!
…Как умирал во мне ты… больно!..
Чтоб Рай не минули те, с поля с минного
-Снеси к осине!.. Брось в яму, сыну!..
Быть ножкам с чирьями!.. Глядь, дурачина!..
Вот черви белые!.. Чьи ноги ели?..
Ты говоришь, их много?.. Обуты ноги?
Сапог снял их с крайнего?.. Торчал из ямины?..
А дальше – больше?.. Пощупал - можно
Снимать с носочками?.. Такие точно
Как у врачихи из медсанбата?..
Там санитарки и два медбрата?..
Ты их потрогал?.. Уже холодные?..
Шёл немец и стрелял им в головы?..
Эх, сыну-сыну!.. Того, босыми
Чьи стали ноги,
Душа витала над полем долго,
Тебя запомнив, расскажет Богу!..
- Иди ко мне!.. В огне мы вместе
Теперь дождёмся за грех возмездия!..
Ты обобрал не просто воина,
Ты яму выкопал себе бездонную!..
Во искупление… копай могилу!..
И сапоги… пусть с ними сгинут!..
Ты в травы мягкие, сухие, мятные
Клади их рядышком… Их с нашем батюшкой
Вы отпоёте, чтоб Рай не минули
Те, с поля минного… пусть… бесфамильные…
Срез кож брал в Абвере хирурга нож
По стопам видно: шел босой…
Иначе б снова смыли росы
Натоптанную черноту…
Упал, не думая, в поту…
И, вздрогнув, сбросило листву
С подошв дыхание гранаты…
Посыпались осколки градом,
Но всё вокруг босого тела…
И только пчёлка прилетела
И тонким жалом, как иглою,
Вошло в предсердие… Без боли…
Но, видно, в главный ткнулась нерв…
Хотел сказать… Не смог… И нем
Уже остался навсегда…
Секундой позже – недвижим…
…Ты поперёк тропы лежишь…
На голову лёг первый снег…
…Когда поднял враг, стопы след
Не сохранили в порах кож.
Того пути, что ты прошёл…
…Найти, откуда ты?.. Был шок,
Что ты был мёртв, что ты молчал…
Опять искали в порах, что ж,
Подошв стопы…
Срез кож брал в Абвере хирурга нож...
Босым на стол... ложили... резали...
Под микроскоп... пол жизни.. срезами...
Где по Алтаю шёл, где в Сызрани
По брегу Волги и над Истрою...
По Енисею, было, плыл...
Меж мёртвых пальцев смыли пыль…
Но всё придирчиво напрасно...
В росе мыл ноги раз за разом...
Да, следопытом ты был классным!..
А травы знал с росой едучей!..
И помогали ливнем тучи…
Ты вновь топтал лесной тропой...
Гранату взвёл на окрик:
- Стой!..
Плюс… кровью смыл, прикрыв стопой
Горящий взрыв, сжигая кожу…
Тупая боль
Мой мозг тревожит
Скупыми фотками архива…
Ты мёртвый… улыбался… хитро!..
...И снимок годом раньше:
Гордый...
Мы только что... обмыли... орден...
Я допишу… Из Сталинграда
Прости, брат, заберём обувку…
Грех предавать её земле,
Когда война идёт к зиме
И каждый третий босым будет…
Снесут в воронку вас… Не судьи
Нам, убитых тени командиров…
Мы шли в атаку… Словно в тире
Нас расстреляли… Третьи сутки
Лежим… Пора и отползать…
Ты не держи, братишка, зла
За грязь, прилипшую на стопы…
Ещё, знать, километров сотни
Твоей обувке прошагать…
Прощай… Возьму твой ППШ…
В нём, вижу, есть ещё патроны…
Прости!.. Слезу мы не уроним,
Мы все их выплакали раньше…
Твоё письмо забрал я Паше…
Не дописал… Ну, и не надо…
Я допишу… Из Сталинграда…
Ворон хлопал крылами и каркал…
Разметалась в цвет красная осень.
Лес соседний листву в овраг сбросил,
Шевелились копною там листья,
Рвали выстрелы клочьями мысли,
И не смел я потрогать за стопы
Из под кучи торчащие… Топли
В ливне прошлого склоны оврага,
Ветер травы сгребал… Руки-грабли
Наметали высокие кучи,
Их сшивали корявыми сучьями…
Я подумал:
- Вдруг жив? И на случай
Наклонился и стопы погладил,
Осторожно подёргал за пальцы…
Сжали горло тисками мне гланды,
И мешали, завыв, разрыдаться…
Рефлекторно отдёрнул ладонь я,
Слыша шёпот:
- Не трогай!.. Им больно!.. -
То на ветках багульника тонких
Иней таял и плакал…
…Отрыли
Из листвы полуголое тело…
В плащ-палатки холодные крылья
Завернули… Вечерние тени
Торопили нас… Дыбилось поле,
Из окопов тянуло тротилом…
Не копали… Запомнить чтоб, подле
Двух берёз лёг в воронку могилой,
Она свежей землёй поманила…
Вечер лился промозглостью синей,
И теряя последние силы,
Поудобней устроили парня…
…Ворон хлопал крылами и каркал,
Что в соседней воронке напарник
Был отмечен… корявой… осиной…
Закопать мы вернуться под утро
Собирались, с лопатой обратно…
Не сподобилось!.. Злобно и грубо
В грудь… ударила… взрывам… граната!..
Расплывалась кровавая каша,
Ну, а те… в камуфляже… так даже
Обошли, сапоги с нас… не снявши…
Из груд развалин крематория
"Язык" сказал:
- Не всех сожгли, кого доставило гестапо…
Но все в печи… И не достать,
Кто жив… лежат среди сожжённых…
Друг застонал:
- Жена там, Жора!..
… Попасть внутрь только по трубе,
Пока не обнаружены…
"Язык" сказал:
- Сейчас обед… Охрану сменят к ужину…
Кого менять, мы перерезали…
…Успеть!.. Разделся друг… и лезет
Со мною на трубу… Но прежде, чем нырнуть
Вниз головой, трясёт за грудь:
- Застряну – не отдай живым!..
Гранату брось!.. Ну?!.. Побожись!..
…Шёл дождь и скользкий ветер дул…
Вниз головой ушёл в трубу…
На уровне остались стопы…
Не думал, что расскажут столько
О там, что он там делал в жерле печи…
Вот стиснул пальцы… Значит, плечи
Он обдирает о кирпич… Морщинит кожу…
Что?.. Не может
Согнуться выползти на под…
Он жилится!.. Меж пальцев пот!..
И кожа треснула на пятках!..
Движение подлое обратно!..
Мне не за что его схватить!..
Стучу в подошвы морзой: - Тим!..
Ещё попробуй!.. Там она!..
Всё!.. Проскочил!.. Стопа видна
Уже глубоко в куче тел на уровне колосников…
Бегу к дыре в наклоне стен, держащих кров…
Я прыгаю!.. Упал!.. На стопы…
Рву дверцу!.. Открываю топку!..
Оттуда он толкает тело!..
Она!.. Пугают тени
И чёрные круги у глаз…
Но главное – жива!..
Целую в губы,
Тащу из топки на пол… в груду
Тряпья и ветоши… чуть позже
Он выползает сам!.. Мой Боже!..
По пояс только!.. Нету сил…
Не улыбнулся… Не спросил…
…Мы ждали ночь… Лощиной… в горы
Из груд развалин крематория…
…Над городом играло пламя!..
Его бомбили… зло!.. упрямо!..
Миг раньше взрыва: Шок!.. Оргазм!
1
Им дали рядом жить неделю…
В тюрьме… Но в камерах раздельных…
Он слеп… И нет страшнее муки
Не знать, как он…
Согласен инквизитор… И вторые сутки,
Как продолжение новой муки,
О нём серебряный доносит звон,
Где он…
И нервно плетью льётся колокольчик…
Звук замолкает только ночью…
И хладом свет Луны в ладони…
А ей мир кажется бездонным
В безумии бесчеловечный мир,
В котором ею он любим…
2
Свидание последней воли…
Её ввели к нему… Ей больно!..
Но стены… дробят… их объятья…
День казни…
Камерой дискретно сняты
Сечения влюблённые тел
В миг взрыва…
3
…Миг до!.. Диннн!.. Доооннн!
Незримая мелькнула тень…
Раскрылась шубка!.. И граната
Из рук её… упала… на пол
Под гильотину…
- Подла! -
Палач, вспотев, излил в экстазе
Желёз… от страха казни… сладость...
…И висли на экранах стен
Объятия… взрывам расчленённых тел…
…Архив тюрьмы… Кровило фото…
Случайный снимок... Знал ли кто-то,
Был не отключен кино-глаз,
Миг раньше взрыва:
Шок!.. Оргазм!..
Ждала всю ночь... радистка… мужа…
Надеть наручники на стопы…
- Теперь, - сказать, - давай ладони!..
Казалась ночь ему бездонной,
И звёзды плавали в воде…
Вода рябила долго-долго…
И было холодно на дне…
Глотнул… Стараясь задохнуться…
Скорее!.. Чтоб не откачать!..
Всё!.. Отключился!.. Умер!..
Бутсы…
У головы… Кричат про мать!..
Успели!.. Утром на допросы…
Держаться!.. Чтобы в воду… бросили!..
Теперь он точно!.. захлебнётся!..
Последний раз взглянул на солнце!..
Сам прыгнул, выдернув верёвку!..
В придонное теченье ловко
Вошёл…
…Гестапо, Абвер… в воду… рыбкой!..
Ночь… Ноги всплыли… Губ… улыбка…
Недосягаем… захлебнувшись…
Досада упустивших душит!..
…Ждала всю ночь... радистка… мужа…
Кружился ялик на стремнине...
Мелькали стопы... Плыли мимо
По Шпрее… вдоль осаждённого Берлина
Тела убитых и утопших…
Он плыл меж ними тоже…
Контузия… И голоса
…Он вспомнил вдруг блиндаж в лесу…
Снаряда вой!.. И в теле сук
Большого дуба… А внизу
Убитой красную лису…
Зачем вдруг рассказал?..
Контузия… И голоса
Двух незнакомок скрыли всхлипы…
Они бинтами к телу липли…
Да!.. Обе плакали… Лил дождь,
И капли растворяли слёзы…
И обе выскочили босые
Из двух калиток… И пришлось
Ему сесть прямо на обочину…
Гроза деревню обесточила…
Они присели рядом… Мокрые,
В душе друг дружку прокляли…
Сквозь тучи выползла луна…
Он ждал, когда уйдёт одна…
Но кто из них?.. Не мог представить…
Дождался… И не в дом, в шалаш…
Ушли… Она сказала: - Наш!..
Закрыл глаза… Ни как не звал…
Не помнил имя… По дороге
Вдруг вспомнил, как болел он корью…
Провалы в памяти с загранки,
Когда был госпиталь и раны…
…Проснулся до восхода, рано…
Опять… с кем был – не помнил!..
Дождь стих… И звёзды Овна
В просвет ночных деревьев глянули…
Мутило... Хоть был не пьяный…
…Один… Постелена простынка…
Хлеб… Молока парного крынка…
Он выглянул…
С листвы капель стучала…
Дождь словно ждал!.. Полил!..
Отчаявшись!
Она пришла… Они обнялись,
Тянулись в рост…
Она босая… Он был бос...
Казалось, в нежности он тонет!..
В глазах померкло!.. Вспомнил!..
- Тоня!..
Дождь шёл пронзительно и долго!..
Дождался, высунули… ноги…
А он ласкал подошвы струйками...
Лил день... Лил ночь... Лил сутки...
…Он вспомнил вдруг блиндаж в лесу…
Снаряда вой!.. И в теле сук
Большого дуба… А внизу
Убитой красную лису…
…Он обнимал девчонке ноги…
Она в душе… молилась Богу…
Хризантемы. Поэма о лейтенантской любви
Мальчишки в классе были в теме,
Дарили в осень хризантемы…
…Какими разными вы были…
С каким ко мне бежали пылом
И невнимание как пытку
Переносили, зубы сжав…
Я выдела, вам было больно!..
Все шесть вы были с сильной волей…
Ни кто мне не сказал:
- Довольно!..
А я, вам головы кружа,
Шла, как по лезвию ножа…
Десятый класс… Прощальный бал…
Я позвала с собой на БАМ…
И каждый спрашивал:
- Со мной?..
И все поехали… с одной…
С надеждой на взаимность…
Вагончик… Я осталась с ними…
Здесь холода… В теплице тэны…
Мне парни носят хризантемы…
…Когда их горн позвал к присяге,
В теплушку прыгнула босая…
…Семь лейтенантов, помкомвзводов,
Всё продолжалось больше года…
И вдруг… полк… ночью… на Кавказ…
Ни кто… не смог… последний раз!..
Но на крыльце… Сквозь дождь и темень…
Светились белым хризантемы…
Леплю из снимков я коллаж…
Уже я знаю… Никогда
Я не скажу вам, парни:
- Да!..
Мне с каждым… каждая… минута
На глянце фото в пульсе будто
В артерию вгоняет кровь…
И изгибает каждый бровь,
И замирает на мгновение…
Слепой оргазм стихотворения
Во мне зачал о каждом книгу,
Мелькают строчки, словно миги,
Из школы уношу я мел…
Я ем его… Он сладок, бел…
Не знаю, кто… оставил… плод…
Он мой… Он всехний… И забот
Прибавит… радостных и горьких…
Я с ним… вышагиваю… гордо!..
Сама в последние под осень грозы
Из сада выбросила розы…
Под вечер, пока тлеет темень,
Сажу рассадой хризантемы…
…Как жаль, что так нежданно вышло…
Он сын полка!.. Он мой… мальчишка!..
Смотрю внимательно на Тошку,
Кого-то распознать в нём можно?..
Крупнее сделала коллаж:
Он сладкоешка – это с Сашой
Пьём кофе с пончиком медовым…
А Гоша привёз из Грузии лимоны
Подарок солнечный от деда…
К столу сел Гошка, и в ту среду
Нарезал банку и к обеду,
Засыпал сахором… Так кто же?..
Колбу с болота нёс Серёжа…
Уж не в него ль вихрастый Тошка?
Веранда… Плахи стелем с Сеней,
Любились там же, на брезенте…
Антона на фото в профиль к свету,
У сына выраженье это,
Глаза… в пшенице… васильковые,
Морщинки в тон улыбки сотканы…
Стеснялся Жорка, ждал под пледом…
С подружкой Тошка утром в среду
Под пледом делал… что не ведал!..
А голос - точно Михаила,
Кудрявый волос, если вымыл…
На фото все на день мы раньше…
Кто бы знал, прощание это наше!..
…Приходит прапор… Парни в темень
Из эшелона хризантемы
Охапками бросали в ГАЗИК…
Велели, чтоб... отвёз мне… сразу!..
…Устал сын… Спит воскресным днём…
Как много каждого есть в нём…
Присела, глажу ему стопы…
Вчера он марш-бросок оттопал…
Он лейтенант… Он тоже служит…
В коллаже ищет мамы мужа,
Хоть знает правду… И не раз
Мы с ним объехали Кавказ,
Он на могилах лейтенантских
В овалах фото гладит ласково,
В кисетах им привозит землю,
Сажает в осень… хризантемы…
В долгу у тех, недолюбивших
Девчонок отпустили с миром…
Любили семь на семь…
В чужой квартире…
Уговорили всех…
Да кто бы спорил!..
Быть без дружка себе на горе?..
А так надёжнее защита в школе…
Родители, конечно, в шоке!..
И не скрывали, и не винились!..
… Мальчишки уставали с ними…
Вповалку спали, кто как лёг:
На правый бок, на левый бок,
Кто на пол, а кто вовсе стоя…
У девок было попросторней:
Веранда, зал и кабинет…
Подушки, каждой простынь, плед…
А, в общем, школьная коммуна,
По Чернышевскому…И втуне
Твердил им зауч, что Рахметов
Не современен…
Дождь ли, ветер…
Коммуна выходила в поле…
… Я много позже понял,
Что мы выковывали счастье.
Когда нас в кузне обучали
Подковы на копыта бить,
Когда несли мешки с Оби,
Когда тащили цугом баржу…
Пусть в женщин мы девчонок наших
И превращали по ночам,
Был труд началом всех начал…
Мы после школы поклялись
Поставить рядышком семь изб…
…И были мы не виноваты,
Что забросали взвод гранатами
В ущелье рядом с Центороем…
Осталось двое нас… Мы строим,
Как женщинам… мы… поклялись,
Обещанных… семь… рядом… изб…
…Быть может кто и плохо скажет –
Живём по очереди в каждой…
И всёх ухоженные дети –
Куда нам деться!..
С Алтая снова ветры дули
И развевали флаг коммуны,
Семь изб… Вновь в каждой по младенцу…
Опять же!.. Ну, куда нам деться?
Мы счастьем, что досталось свыше,
В долгу у тех, недолюбивших…
Безликий… Бессемейный…
Шикарный волос… Полусвет…
А он лицо топил в ладонях…
Казался вечер им бездонным…
На кухне бабушка… Букет
Ромашек… Кошка на заборе…
На 20 лет исчез как Zorro…
А бабушка хранила фото…
Он утром должен был уйти с морфлотом…
… Струился между пальцев волос…
Молчали… Сирые и босые…
Он встал… Её закутал в плед…
Он снова… канет… в 20 лет…
Но в этот раз оставит плод…
И неминуемое зло
Не даст ему ещё вернуться…
Туман чужих бездонных улиц…
Чужой… не православный… крест…
Смотритель кладбища присесть
К нему приходит на скамейку…
И всё… Безликий… Бессемейный…
Они во мне терзали «гринго»!..
Ну, точно… как у Грэма Грина!..
Они во мне терзали «гринго»!..
Но нет и нет!.. Издалека
Тянулась из снегов рука!..
…Луна плыла за окоём…
Парнями Пабло я пленён,
Те шили к плахам гроба гвозди,
В мои вбивая стопы босые…
Ковал металл мне пальцы рук,
Чтоб я не выбрался ни вдруг…
…От горстки коки плыли тени,
Я грезил в воплях сновидений:
Она!.. воскресну я!.. вернётся!..
Пусть бликом отражённым солнца
И немотой наполнив тело,
Над ней зависну, нежа плеву
Губами, как в ту ночь… пред казнью...
Пав в омут сна,
Я крикнул:
- Аза!..
И где-то громыхнуло сразу
И вязко… к тишине… прилипло...
... Пабло смычком тиранил скрипку,
На струны нанизав мгновения...
И обнажились руки гения,
И… исторгая стон мелодии,
Сгущал он воздух в криках боли…
Из пальцев… прорастали… лилии,
Надгробных плит… ломая… линии…
Пусть захлебнётся он потом!..
Я гринго?.. Бормочу разбитым ртом
Пароль Мальчиша-Кибальчиша…
Успел… Меня, кто надо, слышал…
Чужой мне уготовлен дом -
Плита… Проклятый… Арлингтон…
Чужая… по соседству… смерть…
Меня там хоронить?!..
Не сметь!..
…Деревня «Руднево» под Тулой…
Жди!.. Принесут!.. Я тихим… буду!..
Ты редко получала письма…
Я обещал:
- Вернусь… по выслуге…
…Ещё рывок!.. И Пабло… выстрелил!..
Ему всё кажется, что выследили
Устать… Заснуть, не раздеваясь…
Вчерашнюю продолжить ссору
Во сне… Проснуться, тормошить:
- Ну!.. Вася!..
Перевернуть на спину… Споро
Взять камеру… И делать снимки
Как просыпался…
- Что ты, Сима?..
На память!.. Вдруг уйдёшь!.. Скаженный!..
- Да где ж найти такую женщину?!..
Закрыл лицо… И разрыдался…
Не верила!.. Отняла пальцы!..
Ну, точно!.. Он над ней смеётся…
Вскочила, побежала босой…
Догнал в сенях..
- Куда ты?.. В снег?!..
Поймал!.. И в ноги ей присел!..
Обнял… Держал до посинения…
Раздел…
- Ну, что ты, Сеня?..
Разделся он… Она присела…
Был день воскресный… Из постели
Не выходили до обеда…
Он встал, вздохнул, глазунью сделал…
Когда пришла с дежурства мать,
Услышала: скрипит!.. кровать!..
…Но завтра... учит Swiss… опять…
А ночью шепчет по-английски,
Ему всё кажется, что выследили…
Завершая близость, шептал на шведском с тембром низким
Из вазы трусиков измятых
Плодами пальчиков и пяток
Произрастала Благодать…
Я замер… Я не смел достать,
Освободить две полусферы
Могучих стоп не то Миневры.
Не то рыбачки из Затона…
Я прикусил их… И со стоном
За мной бежала, чтоб поймать?..
Зачем?.. А если укушу… опять?..
Поймала… Утопила в теле…
Уже не помню, что с ней делал…
Наверно, я… её… кусал?..
А, может, что ещё?.. Роса
Ночная остудила…
Она меня спросила: - Тима,
А что теперь?.. Молчала дверь,
И жалюзи замолкли в окнах…
Я встал… Взял с полки Блока,
Читал про скифов этих мест…
Она сказала: - А ты бестия!..
Ты первый побывал во мне…
Не понял?.. Хорошо в воде…
Промыло всё… И не кровит…
Совсем не виноватый вид…
Дед наблюдал за нами с воли…
Наверно, мною они доволен…
Просил он внука больше года…
Вдвоём живём… Он знает, кто ты…
Болел ты… Он сидел с тобой…
Ты бредил схроном под трубой,
С морбазы уходившей в море…
- Любить тебя, - сказал, - на горе!..
Но те, что рядом, много хуже!...
Роди!.. Но… будешь жить без мужа!..
Он отследил два перескопа…
Сказал: - Спеши!.. Не знал он, скоро ль,
Но ждал, что заберут тебя…
… Последние пришли четыре дня…
Ты тосковал уже и, завершая близость,
Шептал на шведском с тембром низким…
Страна ведь чужая, Женечка!
Весел на бревне распятый…
Костром поджигали пятки…
Я рядом в толпе… Я морщилась…
Ты выдай меня!.. Ты не сможешь?..
Не осуждаю… Мы… смертные…
Другой бы сказал… Не верила…
Ты догорал… на паперти…
Ну, что?.. Нелегалы все … арии?..
Высокого чести служения…
Как быть?.. Ты любил меня, женщину…
Растрёпанную, в положении...
Страна ведь чужая, Женечка!...
Ты видел во мне больше маму...
А был ты во мне самый-самый...
Что делать теперь мне, Женечка?..
Не жить... после дня... сожжения!..
Я брежу твоими ранами!..
Тебя посылать?.. Да рано ведь!..
Ты, правда, прижился сразу!..
Подруга сдала, зараза!..
Заснули в борделе в Пруссии...
Ты пьян... бормотал... по-русски...
Реквием
Архив войны незавершённой...
В них допускают иногда,
Стихи чтоб разыскали жёны,
И страстно вспыхнули года
Любовью душ непобеждённых...
Война не кончена... Как знаться!..
Но... помните! Найти, чтоб братцы,
Дел надо сотни перебрать...
И в сердце бил моём набат,
Их 19 выбрал... Вроде брат!..
Тот с ротой - штурмовал Берлин...
А младший, нелегал, один,
Облитый наскоро бензином...
Вот фото... В пламени сгорает синем...