Отключу телефон, погашу фонари,
Окажусь в мартобре.
С полчаса постою у закрытой двери
И отправлюсь к заре.
Я уйду на восток, в эту сакуру дня —
Пусть накроет печаль.
Если кто-то жалеет, за мной уходя,
Пусть поймет — мне не жаль.
Замаячит заря, и поманит огнем,
Привечая бродяг.
А у этих прудов ночь покажется днем,
По-другому никак.
Мне под заревым небом почудится лето,
Пригреет крылом.
Мне в прудах этих, полных сияющим светом,
Почудится дом.
К самым чистым лугам свой намечу поход,
Все подошвы сотру.
Я зарю догоню, с нею встречу восход,
Постою на ветру,
Как стоял у двери, что на сотни замков
Заперта от меня.
За которой бы я не нашел сих прудов
И такого огня.
Если б только в глазах я твоих огонек
Непременно нашел,
И тогда не был путь мой настолько далек.
Но дорога, как шелк,
Выстилается мне травянистым ковром,
Приглашая на бал.
Я иду по тропе за весенним костром.
Я об этом мечтал.
Я когда-то мечтал окунуться в весну,
Как комар в янтаре.
И теперь я в прудах этим утром усну,
А проснусь в мартобре.
Мы здесь будем втроем — только я и зенит,
А еще теплый дождь.
Мне сюрпризом бы стал твой внезапный визит.
Только ты не придешь.
И в пруды я войду, и покой их нарушу,
Как капля с небес.
Я бы в этих прудах искупал свою душу,
А после — исчез.