Прости же отче, грешен зело,
Прости: зло крови, на руках!
Убийца, видно, не умелый-
Да примет души,- их Аллах.
Я видел, как враги топтали-
Наш мирный труд, отцов могилы.
Противником считал едва ли,
В поту села лишь тратил силы.
Да, я терпел,- семья, заботы!
Был агнецом среди волков:
По дому нужные работы,
Весной,- манящий пашни зов.
И думал, счастья будет горка!
В достатке тешат до седин:
Отрада глаз- жена Тодорка,
И наш сынок, крепыш Павлин.
Так думал: турки чтят законы.
Один из кметов, в нашей доле
Не трогали по крови стоны-
Деньгами брали, но не более.
Кади узрел в полях сынка-
Красавчик он, того не скрою.
Чесалась с прибылью рука-
Похитил раннею порою.
Я в поле был, гляжу- бежит
Супружница,- в могиле краше.
"Украли!"- плачет и дрожит,
Была ж прекрасней вилы нашей!
Бросался вслед, но он простыл.
Пошёл я в Шумен, турков крепость,
И милости у них просил:
Не дОлжно так, одна нелепость.
Смеялись долго над отцом-
На мальчиков большие планы.
Ребёнка сделали скопцом,
Спровадить чтоб в гарем султана.
Судьбы удар тогда сдержал-
Побрёл до дома, с камнем в сердце.
Но та точила свой кинжал,
Открылась только в хату дверца.
Гонец кади уже умчался.
Ребёнка сбросил на порог-
От ран в паху гноищем рвался.
За что же так, Предсветлый Бог!?
Имели люд себе в угоду-
"Не нужно Порте едока."
Он ел всего простую воду
И пил немного молока.
В горячке бился сын, в постели,
Не спас и крест его, из граба.
Весь пятнами пошёл на теле
И бредил тихо: "Папа, папа..."
Ручонки он ко мне тянул,-
Но так не смог ему помочь.
Всю волю я себе согнул...
Он умер, бедный, в ту же ночь.
Мы ж люди- ладим по- людски:
Сыночка- радость схоронили
Настали дни глухой тоски,
Мы в голос выли на могиле!
Не вынесла моя жена-
Слегла голубушка родная.
Водила ночи все без сна
Смотрю, ан тоже, умирает.
Одежду сына крепко сжала,
Тряпьё рассмотрит, ближе двинет.
Лишь трону- распускает жало,-
И шепчет дико: "Мой Павлина."
Вся стаила- старик бы мог нести.
Но перед смертью грудь голила,
Сказала тихо: "Им помсти!"
Последний вздох и испустила.
Кади хозяином уж мнился-
За ним империи все силы.
Не прятался и не стыдился
Тянул с округи всяко жилы.
Гавазов быстро приложил-
Два острых камня и злодейка.
Кади за горло я схватил-
Сломал куриную ту шейку.
Всю эту лёгкую поклажу
К реке отнёс- от глаз долой.
Тела бросал в поток Бокладжи.
Что скажешь, отче весь я твой?
Ты не спеши, мне надо мало,-
За души мёртвых помолюсь.
Моя ж душа совсем пропала-
Потом возьму и утоплюсь.