А рыжий клоун крыл из-под полы
прохожих робких листопадом хлестким.
А белый клоун выпускал пары
из труб и в небе рисовал полоски.
А рыжий свой растрепанный парик
взъерошивал в лучистую корону –
и в белого летел, как черновик,
набор из буквиц многоцветных кленов.
А тот терпел, но все белел, белил
на лесенке, что к облаку приставил,
и вдруг умчался, ухватясь за клин
последней в небе журавлиной стаи.
А рыжий, бузотер и баламут,
обламывал с досады ветки тёрна
и понимал: не нужен никому
он – без ковра оставшийся ковёрный.