Балагур и охламон мечтательный,
В тесноте размашистый гуляка,
Всё снарядом сделать мог метательным
Русский ухарь, спесью ж был в поляка,
Барин, барин просто разорительный:
Грязный, нежный, мерзкий, буйный, наглый,
В банке вклад прилично накопительный
Сберегал, везде живя без нала,
Изводил, кривлялся, слыл юродивым
Страшный скоморох средневековый,
Чучело приличней огородное
Обряжалось – Зверь, он был рисковый,
Жизнь предпочитал вести скандальную,
Сам себя считая откровеньем,
За бутылку нечто гениальное,
Лист измазав, выдавал мгновенно,
В 5 кистей бодяжили поддельники,
30 тысяч – всё его ль наследие,
Если верил, крест продал нательный бы,
Весь итог его картин неведом,
А остался чем-то удивительным,
Чистым ликованьем и восторгом,
Красок фейерверком офигительным –
Взрывом средь обыденного торга,
Словно он небесным рисовальщиком,
Высших акварелей пейзажистом,
После здешней жизни приживальщика,
Примерялся стать на воле чистой.