НА ОДНИ И ТЕ ЖЕ РИФМЫ...
насмешник/орешник, коряг/овраг, проще/роща, хлопать/копоть, березняке/вдалеке, склон/опален
***
Ах, ты ветер! Гуляка, насмешник,
Изменивший теплу, старый грешник,
Растрепал, поломал весь орешник,
А ручей ощетинился вспять.
Посмотри, среди старых коряг,
Где водою валежник набряк,
Простирается длинный овраг,
Хочет он твою силу унять.
Но готова красавица-роща
Для приюта вмиг выделить площадь.
Может быть, для тебя это проще,
Чем внизу, ослабев, умереть?
Знаешь сам, что покатистый склон –
Так случается каждый сезон –
Солнцем лета дотла опалён!
Тут всегда дуновению – смерть…
Для чего ворошить тлен и копоть,
Слушать смрада навязчивый шёпот,
По скелетам засушенным хлопать
И удушливой пылью дышать?
А не лучше ли в березняке,
От забот и хлопот вдалеке
Полежать, отдыхая, в теньке?
Пусть в покое побудет душа.
***
Поле – чёрный сюртук, и разрезом – овраг,
А на дне, словно пуговиц, много коряг?
Нет, меня этот образ немного напряг…
Напишу-ка чуть проще –
Листья золотом в роще!
Что-то стих слишком тощий…
Или вот: ручеёк – неумелый насмешник,
Разделил он собою высокий орешник!
Вставлю рифму – осенний приспешник.
Получается копоть,
А не стих…Стану хлопать
И ногой в раздражении топать.
Нет, не так! Где-то там, вдалеке,
В опадающем березняке…
И добавлю о старой реке,
Чей размытый свисающий склон
Неумелым костром опалён…
Значит так, с этим самым стихом
Убирайтесь все вон!
***
Вы мне напишете письмо, седой насмешник,
И станет горько и легко и много проще
Припомнить встречу в золотой осенней роще,
И увядающий от старости орешник,
Что на ветру, как прежде, станет хлопать
Ветвями. Наша память, словно копоть,
Осядет на воспоминаний склон…
Он так любовью нашей опалён!
А жизнь моя – прерывистый овраг,
Пролегший в юности-березняке.
Вы пишете, что вы невдалеке,
Но я не вижу вас среди коряг
Действительности. Вы – мой лучший враг…
Вы – мой последний, самый главный шаг.
***
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Среди бесчисленных коряг,
Попавшими не знамо как
В забытый старенький овраг,
Смеётся гений-Пастернак
Над этими стихами... ))))))