крадётся осень и крадёт
у лета краски, и потери
всё явственнее» настаёт
пора — иные акварели
развесить за моим окном
и белым утренним туманом
окрестности заволокло
и дело, в сущности, за малым
чтоб всё дальнейшее понять
и разночтения отбросить —
премьерный занавес поднять
и пьесу под названьем «Осень»
смотреть из своего окна
но выключая рацио
и поражаться, глядя на
богатство декораций!
везде следы законной ржи
и умбры след в союзе с охрой
и лист осиновый дрожит
а тополиный сохнет.
в берёзе листьев бубенцы
как будто в золото отлиты
и восковые листья липы
как семенные огурцы.
какой художник своевольный
не пожалел открыть свой ларь —
и из него опал, янтарь
и цвет морковный и свекольный.
приказано рябинам рдеть
а соснам незаметно ржаветь
а клёнам медленно редеть
пока их листья будут жарить,
и примитивный красный цвет
пурпурным станет и багряным
и лиственницы нежный свет
не закричит и не нагрянет
а будет скромно излучать
сквозь кедра синь свой свет лимонный
и всё это сначала моно
а после стерео звучать!
и разноцветьем покоряя
взлетать под небо будет звук
но тут какой-нибудь корявый
оставленный без листьев сук
в порыве старческого гнева
пообещает грозный суд —
оглохнет, как Бетховен,
небо и тучи мрачно поползут.
последнюю погубит зелень
все акварели смоет дождь
и тут уже ноябрь на землю
заявится, костляв и тощ!
и приведёт с собою кодлу
ветров колючих, холодов —
сюжет исчерпан и на коду
спектакль наш идти готов
прощальное прокрутит сальто
Пьеро — последний рыжий лист
и рухнет на планшет асфальта
и не поднимется на бис...