Я более
Не сомневаюсь в бесцельности.
В ужасе двери и правдивости пола.
В глубокой темноте ночи
И свежести ветра,
ибо других я не знаю.
И знать мне других не дано.
Я более не человек, но призрак на кладбище простыней,
Укутанный в одеяло, набитый пухом
Птиц, никогда не летавших.
На север! На юг! Туда, где такие же, как и я, не мыслящие себя иным образом,
кроме как уникальность посредственности,
Живут при свечах, помня об электричестве как о мифе, их породившем,
И в пламени видящих сны о чужих болезненных снах.