Il etait brun, tres pale, et toujours en grand deuil ;
Ses paroles claquaient avec un bruit de flammes,
Et de courtes lueurs plus froides que des lames
Illuminaient parfois la brume de son oeil.
Un meme gout pour l’art et pour les sombres drames,
Le meme age, la meme angoisse du cercueil,
Un egal infini de tristesse et d’orgueil
Eurent vite enchaine nos esprits et nos ames.
A la longue, pourtant, cet etre souple et noir
M’inquieta sans treve et tellement, qu’un soir,
Je me dis en moi-meme : « Oh ! si c’etait le diable ! »
— « Alors, devina-t-il, vous me preferez Dieu ?
Soit ! je m’en vais, mon cher, mais pour cadeau d’adieu,
Je vous laisse la Peur, la Peur irremediable !
Maurice ROLLINAT
В одеждах чёрных, он был ликом тех старух,
Что на скамейке, в тихом дворике, в блаженстве
Ловили солнца луч последний, строг и сух,
Передо мной стоял, как тень, как вещий цензор.
Две вечных драмы, две судьбы, два удальца,
Свела же жизнь - судьба Порок и Совершенство,
Сошлись два друга у порочного крыльца,
Чтоб разойтись, свершивши месть, по-джентельменски.
Огонь и лёд, ветра и камень, жизнь и смерть,
Я сразу знал, что друг мой - веры подземелья,
А я пока ещё влюбляться не устал,
Но и не тешил дух, его, что минет твердь,
Где старый друг нас пригласит на новоселье,
Не в зазеркалье, а в объятие зеркал ..