Она спешила. В кровь разбиты пятки,
Но боль не в силах бег остановить.
Не от врага бежала без оглядки,
Но страх её несложно уловить.
Она бежала по тернистым тропам,
Срывались ноги всякий раз с камней,
Привыкшим с детства к сложным тропам стопам
Казался каждый шаг других длинней.
Она бежала к месту, где по жилам
Ещё текла вскипев от злости кровь,
И где суровым горцам, где мужчинам
С врагами биться надо было вновь.
Но враг их был сегодня необычен -
Себя мы видим, в зеркало глядя -
И горцы, чьим глазам был непривычен
Такой вот враг, глядели на себя.
Грядой стояли, оголив кинжалы,
Из двух аулов славные сыны.
Аулы те сегодня стали камни,
Но не мертвы они, а видят сны.
Да, это были люди не такие,
Каких мы видим с вами в век страстей.
От них достались песни нам живые,
Им был позор страшнее ста смертей.
И вот они стояли - два аула -
В папахах, в бурках, со свинцом в глазах.
С вершин ветрами свежими подуло -
Они знакомы тем, кто был в горах.
И, запыхаясь, девушка бежала,
И два отряда видно ей вдали.
Причиной для войны аулов стала
Вода - не поделили родники.
Бесстрашных горцев взгляды свирепели,
Но в душах их сомненье: "О Аллах!
Когда врагами братья стать успели?!
Не грех ли стали блеск в таких делах?!
И от того стояли, ожидая,
Аула два, что в бой сорвется враг.
И даже речка шумная - немая
Теперь, когда стояли горцы так.
А девушка спешила, запыхалась.
Но вот один из горцев побежал
Вперед, кинжал сверкающий вздымая:
Ужели скорбный час в горах настал?
И девушка в какое-то мгновенье
Меж двух аулов встала, и платок
Упал на землю - будто бы в забвенье
Оцепенел из воинов поток.
И встали горцы все, потупив взоры
Пока платок не скрыл от них волос,
И стыд наполнил их, и сверху горы
Глядели вниз. Казалось, мир возрос,
Расширился, платком одним разжатый
Теперь, когда нельзя скрестить клинки.
О, как же мир хорош - добром богатый,
И как от нравов тех мы далеки.
Она спешила. В кровь разбиты пятки,
Но боль не в силах бег остановить.
Не от врага бежала без оглядки,
Но страх её несложно уловить.
Она бежала по тернистым тропам,
Срывались ноги всякий раз с камней,
Привыкшим с детства к сложным тропам стопам
Казался каждый шаг других длинней.
Она бежала к месту, где по жилам
Ещё текла вскипев от злости кровь,
И где суровым горцам, где мужчинам
С врагами биться надо было вновь.
Но враг их был сегодня необычен -
Себя мы видим, в зеркало глядя -
И горцы, чьим глазам был непривычен
Такой вот враг, глядели на себя.
Грядой стояли, оголив кинжалы,
Из двух аулов славные сыны.
Аулы те сегодня стали камни,
Но не мертвы они, а видят сны.
Да, это были люди не такие,
Каких мы видим с вами в век страстей.
От них достались песни нам живые,
Им был позор страшнее ста смертей.
И вот они стояли - два аула -
В папахах, в бурках, со свинцом в глазах.
С вершин ветрами свежими подуло -
Они знакомы тем, кто был в горах.
И, запыхаясь, девушка бежала,
И два отряда видно ей вдали.
Причиной для войны аулов стала
Вода - не поделили родники.
Бесстрашных горцев взгляды свирепели,
Но в душах их сомненье: "О Аллах!
Когда врагами братья стать успели?!
Не грех ли стали блеск в таких делах?!
И от того стояли, ожидая,
Аула два, что в бой сорвется враг.
И даже речка шумная - немая
Теперь, когда стояли горцы так.
А девушка спешила, запыхалась.
Но вот один из горцев побежал
Вперед, кинжал сверкающий вздымая:
Ужели скорбный час в горах настал?
И девушка в какое-то мгновенье
Меж двух аулов встала, и платок
Упал на землю - будто бы в забвенье
Оцепенел из воинов поток.
И встали горцы все, потупив взоры
Пока платок не скрыл от них волос,
И стыд наполнил их, и сверху горы
Глядели вниз. Казалось, мир возрос,
Расширился, платком одним разжатый
Теперь, когда нельзя скрестить клинки.
О, как же мир хорош - добром богатый,
И как от нравов тех мы далеки.