Сказку посвящаю Лизнову Олегу Григорьевичу, а так же всем мастерам занимающих реставрационной деятельностью.
Новый день в реставрационной мастерской начался как обычно с кофе, заваренного на электроплитке, где мастера обычно разогревают столярный клей, запах которого так привычен для мастеров и которого так не любят заказчики.
Мастерская представляла на первый взгляд склад старинной мебели разных стилей и эпох, уставшая от безжалостной эксплуатации случайных собственников. Стулья с отломанными ножками, резные кресла красного дерева с крестьянским ремонтом сбитые гвоздями на вылет, шкафы и комоды с утратами шпона и отломанными дверками, а порой и покрашенные в белый эффектный цвет, согласно эстетики новых хозяев. На столах стояла реставрируемая, а другая под пылью покорно ожидала своей очереди.
В мастерской имеющей свой неповторимый запах, запах клея, растворителя и лаков, работали два мастера – Олег Григорьевич, мастер старой школы и молодой Степан, имеющий за плечами два года работы, но считающий себя настоящим реставратором.
Олег Григорьевич работал медленно, вдумчиво, и казалось не делал лишних движений, всё у него было заранее продумано и рассчитано, но что странно, работа выполнялась быстрее, чем у спешащего заработать деньги Стёпы, у которого всё летело из рук, почему-то часто ломалось и переделывалось.
- Мне дольше и дороже переделать, - Говорил Олег Григорьевич, - Да и не только мебель, но и мастер её изготовивший это не прощает, - что вызывал хитрую улыбку молодого Стёпы.
Григорьевич мог часами подбирать рисунок шпона, где конечный результат окупал затраченное время. Больше всего Григорьевич удивлял молодого Стёпу, что «старик» как он называл Григорьевича про себя, разговаривал с мебелью и давно ушедшими мастерами, прося у них совета и разрешения.
Степан всегда спешил заработать денег, часто попадал впросак, переделывая свои косяки и не продуманные действия. Не довольных клиентов у него становилось всё больше и больше, а высказывая соболезнования в их адрес чаще.
За утренним кофе Степан завёл разговор, на тему давно его волнующую:
- Скажи Григорьевич, а ты находил ценности в мебели?
- Конечно, и не раз, спокойным голосом ответил старый мастер, одновременно увидел, как у молодого загорелись глаза, где Стёпа от нетерпения заёрзал на стуле от предвкушения интересного рассказа.
- Большие ценности и очень дорогие, продолжал Григорьевич, в тайнике стола, нашёл письма и фото молодых влюблённых.
- Какие слова! Какие обороты речи! Так сейчас не говорят, не пишут и не думают. На фотографиях прошлого века, лица душой чистые с достоинством благородства, воспитания и чести.
- Нет, таких лиц сегодня не встречаешь.
- Помимо фотографий и писем, здесь лежали ж.д. билеты, датируемые 1907 годом С.п.б. – Сестрорецк, наверное чем то дороги как память. Читая письма людей, которых уже давно нет в живых, я представлял то ушедшее время серебряного века. Я видел длинные платья дам, их кружевные воротнички и летние зонтики, я видел лица мужчин, где честь, достоинство и слово офицера, было таким же обычным как сегодня обман, глупость, элементарное невежество и не скрываемая бездарность.
-«Спешу Вам сообщить», «С Вашего позволения», «Имею честь Вам сказать», и это общение между двумя близкими людьми! Какая духовность, какие чувства и уважение, какой трепет любви ощущается в этих пожелтевших листочках.
-«Николенька», так называла его возлюбленная, подписываясь – "Твоя Анни".
- Читая чужие интимные письма и разглядывая фотографии, я понимал, что именно их держала в руках, та кто писала – «Анни» и тот, кому это было адресовано «Николенько».
- Что стало с ними, какова их судьба? Почему эти письма Николай спрятал, этого мы ни когда не узнаем. Этот стол был куплен новым хозяином в комиссионном магазине и по следам эксплуатации видно, что он сменил несколько хозяев.
- Эт, да, - сказал Степан, - Я имел ввиду ценности - золотишко, камешки, аль ещё что такое, не попадалось?
- Попадалось и не раз, спокойным голосом ответил Григорьевич, но как раз эта ценность относительна, что с ними делать – продать? Деньги имеют закономерность - приходить и уходить, и что самое интересное, деньги полученные таким путём не приносят ни счастья ни удовлетворения.
- А в стульях находили, - не успокаивался Степан, - Как в известной книжке?
- В стульях! Нет, в стульях никогда не попадалось. А на счёт известной книжки, так это коммерческий ход двух умных мужиков.
- После революции в комиссионках этих стульев скопилось многое множество, золочёные, резные и «из дворца», а ни кому не нужны, не берёт их пролетарий и всё.
- И два предприимчивых друга, выполняя задание, его осуществили и очень успешно. После выхода книжки в свет, рабочий класс с жадностью скупал стулья с предвкушением – «вот именно здесь» и «кругом дураки, а я буду богат», и порой с нетерпением тут же за углом резал шёлк и рвя пружины, находил там только столетнюю пыль и клопов, а кто с выдержкой нёс домой и там драл.
- А какой умный ход! Ни стол, ни шкаф, а стул! Именно его можно принести в руках не имея проблем и затрат на доставку. Да и ты сам то подумай, по книжке нашли ценности на целый дворец культуры! Что там, алмаз "граф Орлов 2" или может сам стул был из червонного злата, мне смешно.
- Задание выполнено, а главное с большой выгодой для себя, вот именно они и нашли по деньгам то, что так хотел простой обыватель. Я представляю, как они смеялись, когда видели, как после зарплаты рабочие скупали стулья и с каким выражением на лице тащили домой.
- Ты подумай, в стульях клада быть не может. Возьми конструктив – ленты, пружины, волос, ткань. Тому кто хочет спрятать нужен тайник, а вскрыть стул и спрятать, куда? Меж пружин? А потом опять обить, что все обойщики? Где логика? Смешно!
- Вот и я о том же, не раз Степан я замечаю за вами с какой вы жадностью вскрываете очередной стул и какое после разочарование на лице, когда кроме дохлых клопов, пыли вы молодой человек там не находите.
- Золотые монеты, что тебя так интересуют, находил и не раз, находил бумажные деньги, а в складках обивки кресла царские монетки, и всё это не продаю, а складываю в альбом, интересно просто посмотреть на досуге. Но что интересно, ни когда не было желания что-то найти, а если и находилось, так к этому моё отношение с трепетом, как к ушедшей истории великой державы. И к каждой вещи я подхожу индивидуально, перед работой как бы вживаюсь в нее, отношусь с уважением и с уважением к мастеру её изготовившему.
- Я разговариваю с мастером, которого уже давно нет в живых, а его мебель есть нам послание.
- Не раз встречал надписи – «Поновлял ... 1898 годъ», "Обивалъ ... Губернии 1902 года", вот это для меня ценность, послание мне из прошлого, послание мастера и сделать нужно, что бы быть достойным, ибо свою подпись они на халтуру не ставили. Так что Стёпа ценности разные, в зависимости от уровня интеллектуальности.
Кофе давно остыл, молодой Стёпа пошёл работать, улыбаясь глупости мыслей «старика», а старый реставратор Григорьевич сидел погружённый в свои мысли.
О чём он думал, мы можем только догадываться.
Лиляк Э.Л. 25.09 2018г. 00-40