Так прекрасен был этот мир, он будто цвел на глазах жителей его населявших. Радость, любовь, надежду дарил он своим обитателям, за что его так сильно любили и называли "центром всего живого". Для каждого Экзоста был не просто землей, родиной, он был большим, неким подобием бога, которому поклонялись, но, в отличие от истинных богов, не воздвигали храмы, но пели гимны и воздавали хвалу. Даже юнец воздевал по утрам руки к солнцу и благодарил этот мир за предоставленные ему счастливые годы, прожитые под этим светилом. Но, видимо, боги за что-то разгневались на жителей Экзосты, либо что-то вмешалось в существующий порядок, мир начал умирать. Огненный шар, что давал жизнь всему живому на земле, забирал ее, будто собирая дань. Свет покидал этот мир, а вместе с ним и радость, любовь, благородство: все, что когда-либо насыщало этот райский уголок; он увядал с каждой секундой. Мир погружался во тьму, печаль раскидывала свои длинные холодные руки, обхватив весь земной шар. Надежда уходила, но еще было время что-нибудь предпринять, ведь лучи света покидали этот уже проклятый мир постепенно, будто сражаясь с темнотой и, проигрывая бой за боем, сдавали позиции, отступая все дальше на север. Люди шли за лучами, оставляя свое некогда накопленное богатство, а вместе с ним и благие воспоминания. Вместе шли они и казалось поток этот не кончится. Не слышно было голосов малышей, их беготни и возни, лишь старейшины общин и матери детей лили понапрасну слезы, призывая богов помочь им. Мужчины ни на минуту не оставляли своих жен и своих чад без внимания, стараясь своей заботой хоть как-то приглушить печаль, поселившуюься в их сердцах, но каждый понимал, что все тщетно. Тех, кто не был в состоянии передвигаться на своих двоих, немощных и слабых пришлось оставить на месте, они первыми пали от разящих ударов темноты, следовавшей за людьми, приняв их на себя. Животные бились в тщетной попытке хоть как-то продлить свое существование, но они не могли быть такими же организованными, как люди, они бились в агонии, метались в надежде угадать правильный путь, но зачастую сами шли в цепкие лапы смерти. На глазах людей беспомощные создания гибли, попав в темный поток, влачащийся за обездоленными, никто даже не решался помочь им, наоборот, большинство завидовало им, ибо они погибали и им не приходилось выносить всех этих душевный, а порой и физических мучений. Некоторые мужи, совсем потерявшие надежду, сами прыгали в темноту и пропадали в ней навсегда, даже голоса не вырывались из этого мрачного тумана, следующего за человечеством. Ничто не способно было помешать проникновению этой заразы и те, кто оторвался ото всех остальных, дойдя до крайнего севера, точки,где солнце в последнюю очередь потеряет силу над миром, укрепили этот объект, осознавая, что всем не спастись и придется пожертвовать многими и многими, но выбора не оставалось, в такой ситуации каждый сам за себя.
Больше ничто не напоминало в этих людях человечество, они потеряли все, что делало их его частью, но никто не страдал, никого не мучала совесть, каждый ждал своего часа, который непременно должен был настать. Последний город, а точнее последний форпост человечества назвали "последняя надежда", ведь вера в сверхъестественное не покидает человека до последнего вздоха. И ему (форпосту) пришлось впитать и запомнить последние надежды людей, идущих на север, к краю земли.
Тысячи и миллионы нуждающихся сомкнулись вокруг города, они не пытались его штурмовать или как-то проникнуть внутрь. Свет конусом сходился над форпостом. Он не был больше таким же теплым и жизнерадостным, он сам будто утратил надежду. С каждым днем он сужался, оставшиеся люди теснились к центру проклятого города, повинуясь инстинктам выживания. Каждый, стоящий на бойницах отвел глаза не в силах наблюдать этого: люди стояли молча и молча умирали, лишь на лицах младенцев последние слезы стекали маленькими каплями, окропая не нуждающуюся ни в чем более землю. И тьма пришла…
Он стоял в самом центре, чья-то рука подтолкнула его. Последние живые умирали молча, как и многие другие, кто принял смерть от мрака. Он закрыл глаза и заплакал, не в силах выносить этого, но когда свет вовсе исчез, чей-то глас с неба молвил: У тебя есть еще одна ночь, последний человек.
Не было радости, да и не должно было быть, ему лишь продлили миг мучений, который он должен был осознать перед смертью. Город последней надежды более не был таковым, ибо ее здесь больше не существовало, она ушла с остальными людьми. Тишина окружала его и не было больше смысла что-либо предпринимать, лишь сон одолевал. Кровать мягка была, но не могла она дать хоть какое-то утешение истощенному телу. Лишь тьма вокруг и ни одной души в этом мире. Боги сделали последнюю милость для него, видимо, сами не в силах были сдержать свою бесконечную печаль, они подарили ему дождь, последний дождь, ставший ему последним другом в Экзосте. Слезы юнцов рыдающих перед самой кончиной ниспадали с когда-то величественного, а ныне покоренного неба, он будто успокаивал его и тысячи уже умерших снились ему, они утешали его, твердили, что все будет даже лучше, чем раньше.
Последний человек испустил последний вздох. На мокром лице его сияла улыбка, напоминая о некогда священном и прекрасном мире... Экзоста умер...