Когда барин наш изволили съехать, все в доме пошло вверх дном. Имение стало зарастать сорной травой, собаки с псарни разбежались по округе,а мужики повадились шастать по ночам к дворовым девкам без всякого стеснения.
Барин наш был господин непростой. В 90-е не растерялся, поддержал новую власть, попал в бизнес, раскрутился на государственных подрядах, крупно заработал на Олимпиаде, стал почти олигархом, набрал кредитов,прогорел, попал под следствие, а в результате - сбежал с какой-то профурсеткой за границу. Говорили, спрятался где-то в Австралии. Может, думал, что не достанут.Смешной барин,глупый. Ну да Бог с ним….
Хорошо, хоть оставил барыне капиталец в надежном банке,имение и дом с полной обстановкой, картинами и старинным оружием на стенках. А барыня наша, как он съехал,загрустила. Опечалилась, бедняжка. В город перестала ездить, неряшливость стала допускать в одежде, и все больше сидела у себя в комнатах одна. Есть почти не просила, зато все больше пила вина и старилась. Короче, пустила свою жизнь под откос.
И так бы оно все шло, кабы не заехала к нам однажды давняя ее подруга, Марья Алексеевна. Та ехала с молодым любовником на юг, да и заскочила к нам на чашку чаю,проездом.По случаю визита гостьи чай подавали в каминной.Предложили включить большую люстру, но барыня не разрешила. Видать, не захотела, чтобы заметили ее
подурневший вид. Да подружку-то не проведешь, все она заметила,начала расспрашивать, барыня расплакалась, - и рассказала все, как есть.
Марья Алексеевна выслушала внимательно и говорит:
- "Все мужики, говорит, козлы, клин клином вышибают, а не завести ли тебе, подруга дорогая, для радости хорошего кобелька!"
Барыня пуще в слезы, хотела в комнаты опять убежать, да подруга не пустила.
Пришлю, говорит, тебе из хорошего клуба трех разных кобелей. Выберешь, какого захочешь, а можешь - и всех троих. Подарок тебе на день рождения! С тем и уехала….
Прошло недели две, обещание подруги забылось, но как-то ближе к вечеру подъезжает к нашему главному дому черный лимузин. Доложили барыне. Та ради интересу вышла посмотреть. Вышла, а на крыльце нашем с колоннами, ну такими, в новорусском стиле, уже стоит специально обученный человек из клуба, а при нем три кобеля, один другого породистей. Один весь белый, кость тонкая, правда, морда легковатая. Другой – рыжий, взгляд наглый, злой, того и гляди – укусит. А третий - чернявенький , грудь широкая, мускулистая, а глаза такие бархатные, ласковые.
Его – то, конечно, барыня и выбрала. Подошла, самолично одела специально подготовленный ошейник со стразами – ну как же, специально в Лондоне заказывали– и на поводке повела в дом. А первых двух отправили назад, в клуб.
Назвала его барыня сразу - Чернышом - и приказала немедля вымыть. Тут же все было исполнено в лучшем виде- ванну наполнили теплой водой со специальным шампунем – из Парижу! – погрузили туда Черныша, начали тереть всякими мочалками, да все под личным приглядом барыни. Та потом сама и высушила его новым махровым полотенцем.Кобелек не противился, только фыркал довольно, когда терли его по причинным местам, видно было, что ему это все не впервой, дрессированный кобелек попался.
Отвели ему отдельную комнатку, небольшую, но с окошком и лежанкой, на том же этаже, где находились покои барыни.
На следующее утро повели Черныша знакомиться с рабами – это так господа нас называют, ну вроде как в шутку. Люди в имении у нас добрые, всем он понравился. Да и сам Черныш оказался существом веселым, незлобивым. На кухне его сразу
полюбили и кухарка наша Зина всегда старалась его приветить то кусочком заморской ветчинки, то пирожным из господской вазочки, то сметанки давала полизать.
Кобелек наш как-то быстро освоился, носился по дому, выбегал в парк, любил – собака этакая – поваляться в траве. А еще – гонялся за дворовыми девками и все норовил под юбку залезть. Ну, девкам-то нашим все хиханьки да хаханьки, поржут , да и прогонят кобелька. Правда, не сразу.Все это он проделывал в свободное, так сказать , от работы время. А в основном состоял при барыне. Та c ним то играет,то кормит с руки, то берет на поводок и идет гулять по окрестностям. Да так она к нему привыкла, что стала позволять ему и ночевать в своих комнатах.
Иногда Черныш забегал ко мне в гости, в мои, так сказать, хоромы. Залезет, бывало, в кресло, что досталось от бывшего дворецкого, да и сидит. Смотрит на меня своими собачьими глазищами и вроде как все понимает. Словно и не кобель
вовсе.
Так незаметно, незаметно жизнь и наладилась. Повеселела барыня, за собой следить стала. То стилиста выпишет из города, то портного. А недавно подруга верная, Марья Алексеевна, возвращалась с югов, правда уже без денег и без
любовника, так не узнала барыню – так похорошела. А наша-то краснела, да все благодарила подружку, спасибо мол за подарок.
И в доме нашем, и в имении вернулся прежний порядок. Стали газоны в парке стричь, псарню привели в порядок, а мужиков – к общему знаменателю. Барыня стала в свет выезжать, и непременно с кобельком. Выйдет бывало из дома,такая вальяжная и Черныша на поводке ведет. А он рядом с ней вышагивает, тело гибкое, мускулистое, глаз играет – ну прямо хоть на выставку. Садились в господский автомобиль,да и уезжали до утра гулять. После таких вылазок барыня
изволили просыпаться поздно, долго принимали ванну и просили подать двойную порцию кофию. А кобелек - то до вечера не показывался. Дрых где-то на барском диване, окаянная душа, сучий сын.
Соседи, правда, нас перестали жаловать. Как появился в доме Черныш, сторониться начали, а барыня на них и не обижались. Дураки, говорит, деревня, куда им понять.
А кончилось все плохо. Как-то среди ночи вдруг пиф-паф,один выстрел, другой. Вбежали в спальню барыни, видим, стоит барин, вернулся, весь бородой оброс, взгляд дикий, в руках пистолет дымится, из тех , что на стенке висел. А в постели лежат в обнимочку, в чем мать родила, барыня наша и кобелек ее верный, Черныш. Я же говорил, барин – то у нас - дурак, такое счастье порушил.
Хоронили, конечно, поврозь. Ее - в семейный склеп на Ваганьковском, а за ним человек приехал из клуба, ну тот, специально обученный. Привез и документы на нашего кобелька. Оказалось, по паспорту был он человеком и звали его Николаем. И фамилия у него была – да я запамятовал, какая. И родители остались, которым он все деньги посылал. И жизнь была у него когда-то, предыдущая.Но никогда мы об этом не догадывались, а сам Черныш не рассказывал - ведь был он образцово выращенный кобелек.Из клуба.