Глава четвертая, ослепительная:
Ну ослеп наш герой. Ну что тут говорить, у кроликов с красными глазами и так зрение слабое, а тут на тебе, такая красота неписанная, обескураживающая. Тут надо правда отметить, что ангелина распремудрая тоже была уже не той юной и прелестной девочкой-ребенком, но всё еще была чертовски хороша собой: румяна, черноброва и глаз, ох уж этот глаз, был такой цепляющий, пронизывающий и многообещающий. Да, да, вы не ослышались. Она, черт меня побери, обратила свое особое внимание на нашего пушистика и даже дала ему намек, что он имеет право за ней ухаживать, ну как за дамой сердца. Ой, ой, ой, что тут началось. У нашего бедолаги подшерсток торчком, глаза красные навыкат, ушки навострились и стал он лапками своими тарабанить по кнопочкам мобильного телефона и надо же, завязалась переписка не простецкая, а вся как на подбор: в стихах - самобытных, красноречивых.
Ну а как бывает в таких случаях, начали у него, как у всякого порядочного поэта крылья вырастать. Конечно по началу это были всего лишь крылышки, но перья-то, перья на них имелись и не какие-нибудь, а самописные. Именно ими он и записывал все свои сердечные перебои, в надежде на ее мгновенный симетричный отклик. А дальше еще хуже, но об этом нам поведает
Глава пятая, затмительная и болезненная:
Затмила, ну затмила она своей неписанной красотой весь свет Божий. Бедный дядечка и не заметил, как в один прекрасный день с его Возлюбленной стала происходить чудесная метаморфоза и что из вожделенного им ангела обольстительного снисхождения, она начала превращаться в неприкосновенную музу Эвтерпу, богиню лирической поэзии. По началу он вроде как бы обрадовался такому подарку судьбы: надо же, Сама, да еще и с дудочкой. Ду-ду-ду, как же славно она в нее дула, извлекая из флейты волшебные, завораживающие ноты, стимулирующие его вдохновение. Даром что ли сам Орфей заслушивался ее музицированием , а то!..
Стихи рождались сами собой от любого ее прикосновения. Стоило ей улыбнуться и нате Вам, получайте влюбленный сонет. Нахмуренные брови и вот Вам готовая трагедия. Так видно творил и Шекспир, или тот, аноним, который так удачно прятался под его изящной фамилией. Но наш герой не от кого не прятался. Его просто распирало и он без сопротивления шел самозабвенно, как ему казалось в новое, светлое будущее. Ан нет, не тут-то было, рраз и на грабельки, два и он в испуге вдруг обнаружил, что все не так сказочно в ее королевстве. Прямо раздвоение личности какое-то у его возлюбленной: с одной стороны маска Эвтерпы, с другой, ну вылитая Цирцея. Хрю, хрю, ой, так ведь кролики не разговаривают и крылья чтой-то малость поникли.Да ну их,это просто наваждение. Это все происки Мойры Лахесис. Плетет черт знает что, но ведь у нее еще и сестренка имеется Антропос, а там и до ножниц глядишь дело дойдет. Ай, яй, яй, кранты видно мне, кранты и сердце-то, сердце кроличье, ах как бьется, как дергается! Лапки мои лапки, бейте в барабан судьбы, бейте. Как же это я, удава не разглядел: в гибели своей, ангельской. Не зря видно французы говорят, что красивая женщина, кроме своей красоты больше ничего дать не может. Но ведь было же вдохновение, было. Но ведь летала же надо мной, - летала музой девственной, непорочной. Спасите! Помогите! Не губите...
Глава шестая, предсмертная, агонистая:
Ну и что дальше? А то. Сел наш братец кролик, да призадумался, а затем как начал, как начал строчить вирши-арабески, ну там всякие эсэмэски. Ну опять нашло, накатило, - вдохновение значит. Только вот всё как-то грустно у него получалось: одни страдания-воспоминания, одни горькие слезы, да вздохи-выдохи. Одним словом агония матушка, она самая.И заболел наш дядечка, ох как дюже захворал бедненький - отощал, шерстка, когда-то распушистая, вся облезла, да и оставшиеся клочки висели этакими смешными бирюльками. Эээх, где наша не пропадала! Запил наш косой от великого горя, пустился во все тяжкие холостого своего существования. Свет стал не мил ему, стал он ко всему равнодушен.
Чах, чах наш героюшка, прямо на глазах. Покаместь в один прекрасный день не пришла к нему в голову самоубийственная идея, - а не послать ли всех на!Вино говно, хозяка бл...ь, котлеты видно из конины, е..л я ваши именины... Ну как -то так, в таком вот духе, проносилось у него, в его больной, параноидной головушке. Но слава Богу все навылет, внутри ничего не задерживалось, так как сразу испарялось и сублимировалось.
А муза то, муза, как мы про нее совсем забыли, ведь когда-то она была ангелом белого просветления для нашего графоманистого фетишиста. Ну так с ней было все как надо, то есть как с гуся вода, которая капельками алмазными, искрящимися да на землю, да под ноженьки белые, аппетитные, да под свои конечно, не чужие. Кроликов то ведь пруд пруди, сколько пасется на лугах близлежащих, только руку к ним протяни, только морковочкой своей сладенькой да помани, - они сразу, тут как тут, станут все в ряд по весу и ранжиру, бери их и пользуй в свое удовольствие. А вы как думали, с ними только так и надо, большего пучеглазые не заслужили. Ату их,ату!Бей жирных,семяносящих и линяющих...
Хотя нет, некоторых, толковых и надеждоподающих, иногда надо придерживать про запас, так, на всякий случай. Ведь одной любовью сыт не будешь, надо и о хлебе насущном не забывать. Я ведь ангельша земная, плотоядная и не надо меня путать с поднебесными проститутками. Это у них там, всё по безналу, а нам пожалуйте кэш и не красненькими, а зелеными...
Господи!, - прости меня грешного, ересь несущего, неразумного и не причащающегося.... Всё бесы, бесы,бесы...
Продолжение следует