Рассказ-быль
Как же я не любил учителей!
А, как ненавидели меня они?
Было мне в ту пору четырнадцать лет, и учился, как и положено, в восьмом классе рабоче-крестьянской школы восьмилетки, которая билась за наше светлое будущее в две смены. Детей в каждой семье по 2-3 человека…, так что учителя от нехватки часов не страдали.
Посёлок наш образовался благодаря отходам от угля котельной завода. Шлака было столько, что левый пологий берег реки выглядел как правый – высокогорный. И, вдруг, кому-то в голову пришла идея, использовать шлак вместо строительного материала.
Добавили цемента, водички и…пошли… шлакоблоки…Рабочей силы было более чем …
И после основной работы в цехах рабочие с детьми шли строить себе жильё.
И решили проблему…
Через год все въехали в новые квартиры…
Так и закрепилось название – «Народная стройка»
Заняться нам мальчишкам было чем: воровали картошку на полях, потом её пекарили и
с грязными, но сытыми рожами бродили по двору. Девчонки рисовали классы и прыгали по ним на одной ноге, наровя пропихнуть банку, из под гуталина в следующую клетку.
Ещё одним развлечением (включая взрослых) были драки.
Посёлок на посёлок или стенка на стенку.
Начиналось с нас – щеглов: побросаемся камнями, чуть – чуть рыла друг-другу начистим…,а потом и мужики, поддатые в битву вступают…
Приедет милицейский бобик, постоит и…восвояси.
А, что могли пара ментов против двухсот дерущихся людей?
Но, не помню, чтобы до убийства доходило.
Никогда ногами не били…
Если завалили – выползай потихоньку и рожу разбитую в болоте отмывай.
Так и протекала наша беззаботная пацанская жизнь.
Учиться хорошо для нас было западло.
Отцы почти у всех фронтовики и работали работягами на заводе…и нас ждала такая же участь.
Ребёнком я никогда не был.…Сразу как-то повзрослел…Быстро надоели эти щенячьи
игры с рогатками и воробьями… и увлёкся я книгами.
Читал их днём и ночью - запоем.
Благодаря старшей сестре, у нас в доме появилась масса художественной литературы, и к десяти годам я уже перечитал Э.Золя, Мопассана, Гюго ну, и конечно наших.
Так что в этом возрасте я твёрдо знал, откуда берутся дети.
Ох, как я не любил школу...И учителя прекрасно понимали, что у нас два пути: или в завод или на зону.
О вечном и высоком как-то не принято было…
Да, и педагоги были древние пенсионеры: из которых не только песок, но и мох
осыпался, или такие же, как наши матери: с кучей детей и…проблем.
Так и шла наша ученическая жизнь, в которой присутствовала одна международная
отметка – тройка!
Однажды пройдя «Евгения Онегина» (которого к своему удивлению, прочитал всего) учительница и девчонки - подхалимы устроили ему суд.
Он, де такой плохой: отверг Татьяну, а потом одумался, но поздно… так ему и надо…
На, что у меня возникла своя точка зрения, которую я и высказал:
-Онегин – двадцатишестилетний умудрённый жизнью мужик отказался от глупой четырнадцатилетней деревенской лохушки (даже не воспользовался)
Только потом встретил взрослую, умную женщину…
А, то что он стал с ней разговоры вести – то, никто ничего не знает, зачем он это делал?
Это сейчас можно свою точку зрения выражать, а тогда в шестидесятые прошлого столетия выглядело мягко сказать - вульгарно.
Что началось? Меня на педсовет…из комсомола, чуть не выгонять…
Досталось, конечно.
И стал я тогда вопросы неудобные учителям задавать - по их предмету...
У биолога интересовался: "Чем мурлычет кошка?"
У математички налегал на теорему Ферма: "Почему не решили?"
По родному языку: "Как пишется слово калоши?"
По географии: "Кому Фолклендские острова принадлежат?"
Достал короче всех!
Не любили тогда умников…как впрочем, и сейчас.
К урокам готовиться начал капитально, чтобы не попасть под пресс учительской солидарности.
Классным руководителем у нас была географичка - старая высохшая швабра.
Жила только мечтой, чтобы испортить кому жизнь.
Руки у неё были как у скелета со вздутыми венами и с вросшим кольцом белого цвета на безымянном пальце.
Ведьма – ведьмой!
И все жалобы насчёт меня поступали к ней с завидной периодичностью.
Сначала она орала на меня, потом грозила (да, чем только не грозила) но, результат был плачевный...
Однажды на перемене захожу из столовой в класс, а там жалобщицы, в виде двух одноклассниц ей плачутся:
-Галина Николаевна…,а Соколов из трубки плюётся!!!
Соколовых в классе было двое – однофамильцы…
Собакой бросилась она ко мне, безапелляционно засунула руку в карман пиджака и найдя там несколько крошек, со всего размаха - наотмашь, ударила по лицу: сначала справа…,а потом тыльной стороной ладони слева!
Кольцо кастетом врезалось в щёку.
Девчонки уже кричали:
- Это не он….
Но я, схватив папку с учебниками, бежал вон из этой проклятой школы.
Прибежав домой,я упал на диван: и плакал, плакал и плакал...
До сих пор эта душевная боль сидит во мне и как червь точит каждый уголок в моём сердце.
Не ходил я в школу с неделю,…и никто меня не проверял и никому я не был нужен...
Потом экзамены и…за ворота: в самостоятельную жизнь.
И только спустя годы: отслужив в Армии, и окончив политехнический институт, я понял, что унизила меня не выжившая из ума старая дура, а наша социалистическая система образования, в основе которой лежал легендарный подвиг пионера Павлика Морозова!