И улыбка у солнца не трезвая,
и осенний загар на листах,
словно в шелесте забронзовелая
с Аполлоном на Божьих весах.
Красота обольстительна в деве,
ножки ярким соблазном горят,
на коленях стою, в новой вере,
я листочков целую наряд.
Подожди, позамедлись светило,
нам тепла хоть на ложечке в рот,
убаюкай шальное ветрило,
пусть красой насладился наш род.
Пробегу вдоль напуганной речки,
что надулась, темна как вражда,
посижу у старух на крылечке
их рука словно время нужна.
Мужики все давно от галдели,
кто героем, кто просто пропал,
в медсанбат на кровавой шинели,
а потом до Берлина шагал.
Молчаливы, в глубоких глазницах
затерялся сконфуженный взгляд,
зажилися, пора бы в божницах
взять духовный высокий подряд.
И природа меняется бликом,
то зелёный то белый наряд,
эти бабоньки прожили с лихом,
а теперь кукушонками в ряд.