С «Царевной Софьей» буря споров
Обрушилась на Репина, как мор.
Злых обвинений и укоров
Звучал обширный дружный громкий хор.
Так говорил и критик Стасов:
«Не может быть, я не поверю Вам,
Чтобы, закрытая на засов,
Она не бросилась к своим врагам!»
Сложна работа по сюжету,
Скуп, сдержан цветовой картины строй.
Им в «красно-чёрное» одета,
Да «серебро» вплетается канвой.
Как «вспышки злата» оттеняют
Суровость, серость, мрачность полотна,
Блеск, серебристость излучает
Тот робкий свет, что льётся из окна.
Есть только частокол решётки,
Висящего стрельца там силуэт,
Знак поражения нечёткий,
Как страшный по жестокости сюжет.
Лучистую, чёрно-златую,
Киот с лампадами «тень» источал.
Как вера Софьи в Русь святую,
Исконное начало всех начал.
Не состоялась, как царица,
Застыла Софья в гневе и тоске.
Зверь в клетке — страшная тигрица —
«Убитый ферзь» на шахматной доске.
Свет-новь струится из окошка,
Он побеждает, покоряет злость,
Жалеет яростная «кошка»,
Что удержать ей власть не удалось.
От прошлой власти — пепелище,
Вся сила Софьи пала — позади.
Ново-Девичий скит-жилище,
И неизвестно, что там впереди?
За мрачны стены не доходит
Ни скрип телег и ни набата звук.
А время Софьино уходит
Под гулкий жуткий сердца перестук.
Никто её не окружает,
Лишь лики чёрные видны икон.
Любовь царевны угрожает —
Всегда так было, веку испокон.
Ведь голые до "без рубахи",
Душою преданные удальцы,
Сложили головы на плахе
Царевне Софье верные стрельцы!
Киота свет теплом струится,
Веками предан был России он.
В дверь Время новое стучится —
Петровским утром свет был побеждён!
Психолог Репин знал, что делал,
Великий маг всей «Громкой тишины»,
Своею кистью нам поведал,
Что ныне времена пришли ины.
Ал коврик, цвет — кроваво-красный,
Как лужица запёкшейся крови,
Намёк, что замысел опасный —
Бороться с новизной, что может жизнь явить.