Он, этот разговор услышал.
Но, ни начала, ни конца…
Потом, отец с веранды вышел,
И сам собою не с лица.
Но, что-то тихое такое,
Обрывки слов: «Тебя люблю…
Ну, перестань… оставь в покое…
Ещё двоих не прокормлю».
Но, мальчик знал, – отец прокормит.
Быть может это о щенках,
Что у него в подвале в доме
На риск он держит свой, и страх?
Потом, щенки его сбежали.
И тщательно, и впопыхах,
Два дня с сестрой они искали
Их в прилегающих дворах.
А мама, им готовя ужин,
Сказала, сдерживая стон:
«Ты как мужчина в доме нужен,-
Отец отбыл на полигон.
А я,- она опять запнулась,-
Я, в госпитале на два дня»..
И зубы стиснула, и скулы,
За плечико его обняв.
И он, сестрой своей поддержан,
Как командир и капитан,
Почти что с выправкой военной
Несёт для мамы провиант.
И словно раненая птица,
Которой жить не суждено,
Конфеты, не боясь разбиться
Летят к нему через окно.
«Иди домой, сыночек милый,
Ко мне ходить сюда нельзя!»
И мама форточку закрыла,
Руками по стеклу скользя.
И где-то там, над крышей здания,-
Где с небом встретился карниз,
Святая тайна мироздания
В слезах с улыбкой смотрит вниз.