Эмилии.
Память бродит по жёлтому склону,
спотыкаясь о рытвины лет,
где я был озорным и зелёным,
ночью чьей-то ладонью согрет.
Где хмелел не от градуса в рюмке,
не от горького в горле дымка,
где еще находили мы пули,
разминувшись с войною впотьмах.
Там её ещё столько осталось
подо мхом и под рёбрами лип,
что, мне кажется, та окопалась,
материнский не выдержав всхлип.
Я всё там, где в зелёной тетрадке
твои прописи наискосок,
где я время, напрасно растратив,
не нашёл, не обнял, не сберёг…
Что теперь ворошить под ногами
листопада пожухлый архив.
Если были мужчины меж нами,
то меня уже нет среди них.