В квартире у бабушки Сони горел свет,
Но бабушки Сони в квартире давно уже нет.
Облетают листья, рыжая рябь костра,
Ей в сентябре бы исполнилось около ста.
Грусть обнимет за плечи, огонь лампады,
С полки смотрят иконы, звук часов.
Здесь, в тишине, всё как будто так надо,
Только не слышу шарканье ног о пол.
Старый линолеум, знакомый рисунок -обои.
На дверном косяке, как зарубки - мой рост.
А на балконе сшитые нами игрушки,
В прошлом, наверное, чей-то дырявый чулок.
Запах картошки и пластилин на окнах:
"Это от холода, прадед еще залепил".
Тогда я узнала из первых уст про бомбёжки:
"Если тридцать - значит уже пожил".
Страшное время, когда за жизнь боролись,
Когда не сдавались и берегли любовь.
Это непросто - каждый день быть на взводе,
Пока где-то рядом льется братская кровь.
Всё время молитвы, старая Библия знает,
Сколько её страницы впитали слёз.
"Бог обязательно всех нас оберегает" -
Твердый ответ на заданный мной вопрос.
Весь распорядок, точно по миллиметрам,
Все разговоры записаны в голове.
Да, прабабушка стала моим примером,
Каких не найти на опустевшей земле.
В квартире у бабушки Сони горела лампа,
И озарялся светом знакомый балкон.
Её давно нет, но кусочек души остался,
Который навеки будет во мне сохранен.
Анна Андреева