А сердце ёкает, ёкает, ёкает,
Когда я вижу твоё лицо.
Мой путь покрыт тишиной, осокою,
Волшебной розовою пыльцой,
Ещё – засохшею хлебной крошкою,
Следами тонкими диких птиц…
Смотрю закату в глаза, хороший мой,
Я через сетку твоих ресниц,
Хотя пытаюсь хоть как-то справиться,
И с этой лошади мёртвой слезть,
Но сердце ёкает и, мне кажется,
Само себя же однажды съест.
Но сердце ёкает, как безумное,
Мешая сделать глубокий вдох.
Дождусь я, может быть, полнолуния,
Смешаю в ступке болотный мох
С полынной горечью и рябиною,
И выпью залпом, и всё пройдёт.
Скажи: вот это вот я наивная.
Дай подорожник мне или йод,
Немного льда и чуть-чуть терпения,
Чтоб не расчёсывать – зарастить.
Да, сердце ёкает, но, наверное,
Придётся просто его простить.
Придётся просто принять как истину,
Заветом данную от небес:
Мой путь, покрытый пыльцой и листьями,
Ведёт куда-то, но не к тебе.
И я пройду по нему, как следует,
Без сожалений и слёз своих.
Следи, хороший мой, за победами
(я для тебя одержала их).
Пусть будут цели мои высокими,
Пусть будет добр весь мир ко мне…
Пусть моё сердце всё так же ёкает –
неважно, рядом ты или нет.