Вот она, больница ЦРБ…
В отделение одно впихну'то,
всё, что может заболеть как будто,
И смешались разные тавро:
«хир» и» гин», и «тера», и «невро»…
Разделилось только по судьбе.
Всё же перевязочные две:
гнойная и чистая, как прежде,
это гаснуть не даёт надежде:
золотистый враг стафилококк
не сольётся вмиг с обычной «кокк…
А случайности бывают реже…
Белый упразднён давно халат,
где-то чайник, вечно наготове,
и гарниром пахнет, хоть не пловом.
Всё так серо, буднично и просто.
Три хирурга небольшого роста,
не амбалы – это тешит взгляд.
За столом в столовой я одна:
Все другие любят по палатам
Угостить соседа, словно брата,
Иль свою соседку: так вкусней,
Если перекинешься ты с ней
Словом крепким: скоро тишина
часа тихого, что звался мёртвым,
а сейчас нельзя так называть:
хошь не хошь, а полезай в кровать,
и не час один, а три часа
чтоб не раздавались голоса
или смех случайный, искромётный.
В этом, верю, несомненный плюс
Тесного болезней единенья:
Даже странно мне, на удивленье,
Но как медик понимаю я:
Крепче формируется семья,
Если рядом нервный тик и флюс…
Разные проблемы не гнетут:
места нет для зависти, сравненья.
Но когда поднимется давленье,
ты о том молчи: ответ один:
в хирургии случай господин –
в терапии пусть тебя пасут.
Если в «хир», один ориентир:
чтобы шов был чётким, как пунктир,
никаких в истории отметок:
дома поглощай запас таблеток
или прививай себе вакцины.
Слава разделенью медицины!
Напрочь старый позабыт девиз,
что больной – единый организм!
01.10.2018