Помню сон, помню каждую в нем деталь,
что, помножив себя, раскрывает во тьме вуаль.
Сняв ее, улыбаешься бликам, к коим привык,
ощущая не касание лучей, но кошачий язык.
Помните, как покорить мы хотели чужой этот мир,
как не боялись летящих в нас лезвий кинжалов, секир.
И неприятен любой был извне поступивший приказ,
как и упреки, что правды острием нещадно били нас.
Не нужно отрицать, что часто нового хотели,
что стыд одолевал, когда в одной с тобой постели
лежал чужак, нужда в котором уже исчезла ночью,
который, как и ты, красив во лжи, и в ней же - точен.
Мы идеи свои променяли на приличный в банке счет,
ведь идеи – валюта, да и курс никогда не врет.
Ныне чуждо все то, что вне сферы влияния цены:
мы полностью излечились и любовью более не больны.