ну и что ты еще добавишь, когда мне себя и так много?
что есть инаковый, не к исаакиевскому,
но - путь бога.
наша дорога, брат, нова, не убога,
но вслед кричат: давай по протоптанной
в дождь, в слякоть, в морозы шлёпать!
и если не справишься ты, то и я не справлюсь,
я отчаянный, неприкаянный, по миру маюсь,
чуть остановлюсь перевести дыхание, оклемаюсь,
и вновь по лесам, по болотам, тропам нетоптанным
с рюкзаком незаштопанным через ропот.
и на месте снова устроят блиц -
ну, каких и где повидали девиц,
кобылиц, притворщиц и светских львиц,
манекенщиц, окруженных стаей старых и модных жриц,
что покинули их места, превратились в тигриц
и мужиков кусают, что падают ниц.
и вытягивают ответы. давай, как мы,
мы не самые лучшие этой страны умы,
но спаслись же как-то от холеры и от чумы,
до обедни прочли псалмы, очень просто, сможешь и ты.
а пока у нас ни пира и ни любви,
у нас гонка за место под солнцем и ипотеку,
за очередь в магниты, пятерочку и аптеку,
а ты че-то бегаешь. как-то слепо.
нас нагнут, на сухую выебут и оставят. а мы рады,
чего тебе еще надо? лучше накатим.
а ты ходишь и в грозы, и в дождь, и в слякоть,
и таких советчиков дальше слать бы нахуй
со своей чумой, холерой и гребанным блицем,
фаршем за девяносто девять до октября седьмого
в голове вместо мозга, ведь они не знают пути иного.
ну и что ты еще добавишь, когда мне себя и так много?
что есть инаковый, не к исаакиевскому,
но - путь бога.
хватит твоих советов, давай уебывай,
уходи с моего порога.
мне и тебя тоже много.