Я буду, Шляпник, твоей Алисой
с улыбкой острою, как кинжал;
бежать навстречу тебе со свистом
десятков жгучих пчелиных жал,
осколок чашки в своей ладошке
сжимать до крови, скрести фарфор,
почти царапая, будто кошка,
по краю пальцем чертить узор
и верить, будто ещё в запасе
не девять жизней – хотя бы три.
Моё лицо будет что в анфас,
что в профиль счастливо – не смотри.
Не смей твердить, сколько нам осталось,
минут не думай считать горох.
Со мною вряд ли ты встретишь старость,
но рядом будет безумный бог,
который носит с собой колоду
потёртых карт, обожает чай.
Вы с ним, начав обсуждать погоду,
меня не трогайте. Не скучай
по нашим встречам – моим с тобою –
оставить в памяти, не стереть.
Я буду вечно твоим героем;
герои тоже находят смерть –
ступнями узкими по канату,
стянув тяжёлые башмаки,
идут, а небо горит закатом;
совсем бесшумны мои шаги,
но громок голос – живой, звенящий,
который в сердце твоём на век.
С тобой хотела быть настоящей,
но время вновь ускоряет бег.
Во мне едва ли найдутся силы
тебе о том, что пора идти,
сказать. Мне страшно. Но знаешь, милый,
прошу, пожалуйста, не грусти.
Храни меня на страницах писем –
меня и наши с тобою дни.
Я буду смелой твоей Алисой,
а ты как прежде меня люби.
2017-18.