и потому что надо до снега встретиться, помолчать, проститься.
посмеяться друг другу в опустошённые злые лица.
поколоться хребтами, поупираться лбами, помериться ширью ран.
я с тобой был собой, а теперь – обогащенный взрывной уран.
я с тобой был глуп, аккуратен, приметлив и терпелив.
я тебе нужен был на час, как дурак-халиф.
а теперь посмотри: у меня между язв проступает вязь,
я лежу на земле в крови, даже не дерясь.
посмотри, как меня не щадило лето, застав врасплох.
я был твой любимый малыш-нарцисс, стал – чертополох.
а ты снишься мне ночью такая же точно, как в феврале,
с этим взглядом впритык, от которого дрожь, будто ты желе.
ты была благозвучней песен, наполненней всяких притч.
ты ложилась в меня, словно каменщик клал кирпич.
а теперь в этой кладке дыры чернее самых глубоких шахт.
где-то там, где, согласно легендам, живёт душа.
я распорот по шву, словно заяц, и лезет вата.
я тупой или острый угол внутри квадрата.
я был к месту всегда, а теперь стал не вовремя, недосуг.
я сухой и трухлявый, спиленный мёртвый сук.
и потому что нам надо было встретиться и проститься.
выпить наспех кофе. тебе с молоком, корицей?
я бы справился, сдюжил, выжил и пережил
разлуку, затянутую бечёвкой из моих первоклассных жил.
только ты порешила оставить сохнуть меня, как мох.
кстати, если читаешь это – то я не смог.