Шелестел распечатками дождь за окном,
перечитывал, чтобы напомнить
об открытости. Время живёт за стеклом
и листает громоздкий трёхтомник
из разбросанных в памяти проданных лиц,
обесцвеченных, не настоящих,
среди брошенных цельными - ноль единиц,
из оставшихся - много шипящих,
бессловесных и жёстких, сама сберегла,
приживались сильнейшие твари,
разбегались картавые из-за угла,
зарывались, дрожащие, в гравий,
неприкаянным взглядом снимали замки,
расслоилась душа, приютила
пожирающих время, коробят звонки,
не вошедшие, чёрные дыры
существуют с желанием жечь темноту
на оплавленных памятью лицах,
доверяла глупейшим, потом – никому,
дождь листает и эту страницу.