В глазах людей фортуной посрамлён,
Изгоем в одиночестве блуждаю,
И глас мой вопиющий обручён
С молчаньем неба… На себя взирая,
Судьбу кляну. Но как их превзойти,
И стать мудрей, чем тот; храбрей, чем этот;
Друзей достойней, чем теперь, найти;
И не прослыть средь них плохим поэтом?
И пристыдил себя я в тот же час
(Раздумья о Тебе приводят в чувство),
Ведь жаворонок в небе без прикрас
Творит своё небесное искусство…
Так поднимается в душе любовь моя,
Что не прельщает жребий короля.
When in disgrace with Fortune and men's eyes,
I all alone beweep my outcast state,
And trouble deaf heaven with my bootless cries,
And look upon myself and curse my fate,
Wishing me like to one more rich in hope,
Featured like him, like him with friends possessed,
Desiring this man's art and that man's scope,
With what I most enjoy contented least;
Yet in these thoughts myself almost despising,
Haply I think on thee, and then my state
(Like to the lark at break of day arising
From sullen earth) sings hymns at heaven's gate;
For thy sweet love rememb'red such wealth brings
That then I scorn to change my state with kings.