Как Господа молила я
о встрече нашей, милая,
и свёл небесной силою
скатёрочки края –
давай-ка без истерики
графинчик хлопнем беленькой
в кафешке сельской с телеком,
подруженька моя.
Обида, слышу, в голосе,
слова мороз на полюсе –
виновна, знаю, полностью,
но ты меня пойми –
к чему такая критика,
разбор крутой до винтика,
у нас серьёзно с Витенькой:
скажу перед людьми!
Платок промок из сумочки,
нальём чуток по рюмочке,
какие же мы дурочки,
подруженька, с тобой –
делить нам, девка, нечего,
мы дружбою помечены,
идти ещё далече нам
нелёгкою судьбой.
Ругаться, что открылось ли,
от неба ждать ли милости,
коль детки, вон уж, выросли,
они, небось, поймут –
любовь пришла заветная,
украл, как будто нет его,
сердечко моё бедное
твой Витя баламут.
Тебе ль не знать, подруженька,
мужик-то бабе нужен как,
неволи ищет душенька,
страдает без оков –
пока живём надеемся,
доколе не разденемся –
от них душа в смятеньи вся,
от этих дураков!
Возьми стопарь, хорошая,
не гнись под тяжкой ношею,
носили мы и большую,
утри-ка ты глаза,
считаю, выпить нужно, я
за дружбу пэтэушную,
за молодость нескушную,
чтоб кончилась гроза!
Холстом года задёрнуты:
как радовалась, помню, ты,
стучалась когда в комнаты
с шофёрского братва –
на танцы шили платьишко,
хотели выйти замуж как –
водичка точит камушки,
уж это дважды два…
Курнём, пойдём, на улицу,
подружка моя, умница,
загаданное сбудется,
с разводом не тяни –
луна фонарь повесила –
давай остатки весело
плеснём для равновесия,
какие наши дни…
Салат, колбаска «венская»,
поднять причина веская
за дружбу нашу женскую –
пускай пройдут года,
нагрянут бури сильные,
умолкнут птицы Сирины,
засохнет море синее,
а дружба – никогда!..