Огнетушители черёмух
вот-вот плеснут душистой пеной
на рыжий пал от мать-и-мачех,
где Римский-Корсаков
пустил шмелей в полёт.
Вновь тонкий слой небесного нихрома
потеет синью и росою плачет,
и с Ладоги пошёл весенний лёд.
Прохладный морс зари пьют горизонты,
смакуя вкус кислинки вешней веры,
как талой клюквы,
сплющенной пространством:
по всем приметам ветру быть!
И на душе пронзительно и звонко,
и розовеет котиками верба,
щекочет взгляд мой,
выводя из транса,
в глаза мне сыплет солнечную пыль:
она пыльцой на котиках осела...
И в воздухе уже осоловело
звучат стихов пернатые коленца.
И так по-детски замирает сердце
в гармонии с весной и птичьем скерцо.