046-048. Иван Бунин (Календарь Знай-Наших) / Стихи.ру

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . с. 046 – 048

ИВАН БУНИН
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
1870, Воронеж – 1953, Париж

Сын мелкопоместного помещика. Один из великих мастеров русской лирической прозы, начавший как
поэт. Первые стихи опубликовал, будучи семнадцатилетним, первую книгу издал в 1891 году. Получил
Пушкинскую премию за сборник стихов "Листопад". Первый рассказ появился в 1893 году. В 1909-м
был избран почётным членом Академии наук. Блестящий стилист, он был учителем юного Катаева
и многих других одесских писателей. Он как будто родился мэтром – суровым, ворчливым, иногда
ядовитым. Всю нежность он отдал прозе, а в жизни и даже в стихах – был более чем суховат. Матовый
холод и тусклую сухость поэтики Бунина не стоит торопливо принимать за чопорность. Это
была самозащита несчастного человека, который предчувствовал то, что у него отберут всё, что он
любил. Генетика бунинской прозы, может быть в лермонтовской «Тамани». Генетика его поэзии –
скорее всего в Тютчеве, Баратынском. Бунин блестяще перевёл «Гайавату» Лонгфелло. В последние
тридцать лет жизни он стихи писал лишь изредка. Октябрьскую революцию Бунин проклял, да ещё
с такой ненавистью, как, может быть, никто другой. В эмиграции написал одну из своих лучших
книг – «Тёмные аллеи». В 1933 году Бунин стал первым русским лауреатом Нобелевской
премии. Другим кандидатом был Мережковский. Во время войны симпатии Бунина были на стороне
России, и он высоко оценил поэму Твардовского «Василий Тёркин». Бунин умер в один год со
Сталиным и стал первым писателем эмиграции, которого в 1954-м стали снова публиковать на
Родине. Но он умер за год до этого в бедности от тяжкой болезни.

'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(1)
. . . . . . РОДИНЕ
.
Они глумятся над тобою,
Они, о родина, корят
Тебя твоею простотою,
Убогим видом черных хат...
.
Так сын, спокойный и нахальный,
Стыдится матери своей –
Усталой, робкой и печальной
Средь городских его друзей,
.
Глядит с улыбкой состраданья
На ту, кто сотни верст брела
И для него, ко дню свиданья,
Последний грошик берегла.
. . . .
1891
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(2)
. . . . . . * * *
Я к ней вошёл в полночный час
Она спала,– луна сияла
В ее окно,– и одеяла
Светился спущенный атлас.
.
Она лежала на спине,
Нагие раздвоивши груди,–
И тихо, как вода в сосуде,
Стояла жизнь ее во сне.
. . . .
1898
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(3)
. . . . . . ОДИНОЧЕСТВО
.
И ветер, и дождик, и мгла
         Над холодной пустыней воды.
Здесь жизнь до весны умерла,
         До весны опустели сады.
Я на даче один. Мне темно
За мольбертом, и дует в окно.
.
Вчера ты была у меня,
         Но тебе уж тоскливо со мной.
Под вечер ненастного дня
         Ты мне стала казаться женой...
Что ж, прощай! Как-нибудь до весны
Проживу и один – без жены...
.
Сегодня идут без конца
         Те же тучи – гряда за грядой.
Твой след под дождем у крыльца
         Расплылся, налился водой.
И мне больно глядеть одному
В предвечернюю серую тьму.
.
Мне крикнуть хотелось вослед:
         «Воротись, я сроднился с тобой!»
Но для женщины прошлого нет:
         Разлюбила – и стал ей чужой.
Что ж! Камин затоплю, буду пить...
Хорошо бы собаку купить.
. . . .
1903
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(4)
. . . . . . ПЕСНЯ
.
Я – простая девка на баштане,
Он – рыбак, веселый человек.
Тонет белый парус на Лимане,
Много видел он морей и рек.
.
Говорят, гречанки на Босфоре
Хороши... А я черна, худа.
Утопает белый парус в море –
Может, не вернется никогда!
.
Буду ждать в погоду, в непогоду...
Не дождусь – с баштана разочтусь,
Выйду к морю, брошу перстень в воду
И косою черной удавлюсь.
. . . .
<1903–1906>
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(5)
. . . . . . КАМЕННАЯ БАБА
.
От зноя травы сухи и мертвы.
Степь – без границ, но даль синеет слабо.
Вот остов лошадиной головы.
Вот снова – Каменная Баба.
.
Как сонны эти плоские черты!
Как первобытно-грубо это тело!
Но я стою, боюсь тебя... А ты
Мне улыбаешься несмело.
.
О дикое исчадье древней тьмы!
Не ты ль когда-то было громовержцем?
– Не Бог, не Бог нас создал. Это мы
Богов творили рабским сердцем.
. . . .
<1903–1906>
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(6)
. . . . . . МУЖИЧОК
.
Ельничком, березничком – где душа захочет –
В Киев пробирается божий мужичок.
Смотрит, нет ли ягодки? Горбится, бормочет,
Съест и ухмыляется: я, мол, дурачок.
«Али сладко, дедушка?» – «Грешен: сладко, внучек».
«Что ж, и на здоровье. А куда идешь?»
«Я-то? А не ведаю. Вроде вольных тучек.
Со крестом да с верой всякий путь хорош».
Ягодка по ягодке – вот и слава Богу:
Сыты. А завидим белые холсты,
Подойдем с молитвою, глянем на дорогу,
Сдернем, сунем в сумочку – и опять в кусты.
. . . .
<1906–1911>
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(7)
. . . . . . * * *
.
Льёт без конца. В лесу туман.
Качают елки головою:
«Ах, Боже мой!» – Лес точно пьян,
Пресыщен влагой дождевою.
.
В сторожке темной у окна
Сидит и ложкой бьет ребенок.
Мать на печи,– все спит она,
В сырых сенях мычит теленок.
.
В сторожке грусть, мушиный гуд...
– Зачем в лесу звенит овсянка,
Грибы растут, цветы цветут
И травы ярки, как медянка?
.
Зачем под мерный шум дождя,
Томясь всем миром и сторожкой,
Большеголовое дитя
Долбит о подоконник ложкой?
.
Мычит теленок, как немой,
И клонят горестные елки
Свои зеленые иголки:
«Ах, Боже мой! Ах, Боже мой!»

. . . .
7 июля 1916
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(8)
. . . . . . ПОСЛЕДНИЙ ШМЕЛЬ
.
Черный бархатный шмель,
            золотое оплечье,
Заунывно гудящий певучей струной,
Ты зачем залетаешь в жилье человечье
И как будто тоскуешь со мной?
.
За окном свет и зной, подоконники ярки,
Безмятежны и жарки последние дни,
Полетай, погуди – и в засохшей татарке,
На подушечке красной, усни.
Не дано тебе знать человеческой думы,
Что давно опустели поля,
Что уж скоро в бурьян сдует ветер
            угрюмый
Золотого сухого шмеля!
. . . .
26 июля 1916
'– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
(9)
. . . . . . * * *
.
У ворот Сиона, над Кедроном,
На бугре, ветрами обожженном,
Там, где тень бывает от стены,
Сел я как-то рядом с прокаженным,
Евшим зерна спелой белены.
.
Он дышал невыразимым смрадом,
Он, безумный, отравлялся ядом,
А меж тем, с улыбкой на губах,
Поводил кругом блаженным взглядом,
Бормоча: «Благословен Аллах!»
.
Боже милосердый, для чего ты
Дал нам страсти, думы и заботы,
Жажду дела, славы и утех?
Радостны калеки, идиоты,
Прокаженный радостнее всех.
. . . .
16 сентября 1917
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
дополнительно:
            Иван Алексеевич Бунин
            родился – 10 [22] октября 1870, (Россия, Воронеж)
            умер    – 08 ноября 1953, (Париж, Франция)
            прожил – 83 года
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . З Н А Й « Н А Ш И Х » ! . . . . . . . . . . . . . . . . . http://www.stihi.ru/avtor/mc00001
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Сергей Мигаль Екб . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . http://www.stihi.ru/avtor/mc001
'