Мещанку Зою Давидович
Змея ужалила по-делу,
Когда у пня в дубовой роще
Она ее ногой задела.
Скорей от страха, чем от боли
Лишилась баба дара речи,
А тут еще лесные пчелы
Набросились на голы плечи.
Тогда истошный крик мещанки
Потряс всех жителей дубравы,
Сей миг умолкли сойки, галки
И задрожал медведь бывалый.
Сметая вал травы высокой,
К поселку мчится Зоя Д.,
Но не судьба для босоногой,
Похоже сглазил кто-то Д.
Суровый лязг зубастой стали,
Окутал болью женский стан,
И слезы жгучие упали
На злой, предательский капкан.
На плачь и стоны адской муки,
Примчала дерзкая судьба,
Бежавшего прочь, накануне
Из цирка, молодого льва.
Свирепый вид страшилы, тотчас
Вогнал бедняжку в забытье.
Представьте, как от боли корчась,
Она варится в животе.
Но был бы мой рассказ печален,
Коль не прослыл я добряком,
Покуда так, внемли читатель,
Да не подступит к горлу ком.
Едва царь птиц и всех зверей,
Свою успел разинуть пасть,
Как прогремел из двух ружей
Картечный залп, и прочь напасть!
Стрелки-охотники дружили,
Один - писал стихи в газету,
Другой - заводчик, некто Жилин.
Частенько били по вальдшнепу.
А тут такое! Жутью-жуть!
Над девой острые клыки...
Спустя два месяца, чуть-чуть
Окрепла, ходит без клюки.
Промчалось лето, зной угас.
Вернулась молодуха в город,
Поверите иль нет, для вас
Финал поведаю я скоро.
Поэт вдруг плюнул на газету,
Ну тот, который Зою спас,
Умчал, уехал в Ла-Валетту,
Там продает российский квас.
Его супруга чуть хромает.
Но это видно лишь в лорнет,
От счастия она сияет,
Как мой начищенный штиблет.
Ты, очевидно догадался,
Попутчик моих дивных строк,
Герои наши обвенчались
И путь совместный их далек.
Заводчик Жилин продал бизнес,
Примкнул к анархо-сволочам.
Случился с ним душевный кризис,
С тех пор палит по всем врагам.
И напоследок, так - для дела;
Когда идете по грибы,
Намажьте щедро вы на тело,
Противоядье от беды.