Несовершенство мира задолбало
И привело меня к такому результату:
Отчаянно искал я позитива
В том, что по сущности и быть не может
Источником слепого вдохновения,
Являясь только тенью сладкой жизни,
Показанной нам ящиком бездушным
На фоне мирового разложения
И краха всех идей и сновидений,
Что были путеводною звездою
Для нас, детей Евтерпы неразумных.
И, не желая впредь делить участья
В желаньях тех паршивых недоносков,
Что сутками мечтают лишь об этом -
Каким бы боком чадам бесталанным
Залезть хоть на секунду в телевизор
И получить свою минутку славы
На фоне социального упадка.
Несутся все, как стадо прокаженных,
По разным кастингам и пробам продвигая
Все дни свои... И молодость, и старость
Весьма в своих желаньях преуспела,
Пытаясь втиснуть постные хлебала
В диагональ дюймового размера,
Что забирает все мое вниманье,
Поправ нещадно книги и газеты,
Не говоря уже о тех шедеврах,
Что позабыты чахнут в Эрмитаже.
Все грёзы в ней - коробочке безликой,
Что нам вещает сутки о духовном,
А сам при этом сделан из пластмассы,
С экраном плоским, к слову, как фанера,
На жидких, что немыслимо, кристаллах,
Так популярных в мире матерьяльном...
И, этим парадоксом озабочен:
Как может изначально железяка
Источником быть ценностей духовных,
Души при этом грамма не имея, -
Решил я с телевизором расстаться,
Чтоб мозг свой бедный не коверкать боле
Всепоглощающей чумою развращенья.
Тупеет, я заметил, поколенье
От данного контента и от Пепси,
Что опрометчиво предпочитало водке,
Сменив в угоду всем приоритеты,
Заложенные нам самой природой
И поколениями предков год за годом.
И что же получаем мы в итоге? -
Печальная картина... Сводят боги
Двух молодых людей в кафешке милой
За столиком с абсентом и коктейлем -
Поворковать бы мило на досуге,
Поговорить про Байрона иль Канта.
Да только эти темы не подъемны
Для милых неокрепших организмов.
В кафе они глаза вставляют в ящик,
Где полуголых телок бесновенье
Под ритмы электронные гитары,
Что клипами сейчас у них зовётся.
И так часа четыре протусуют,
Посасывая в трубочку отраву,
В улыбке глупой обнажая зубы,
Что брекетами модными зажаты.
И это всё общением зовётся?!
О боги, дайте силы и терпенья!
Я грёбанный парадоксальный ящик
В мешке тянул на гору, что за свалкой,
И с облегчением скинул на вершине
На землю с плеч, что вдоволь попотели.
Там я вдохнул глоток свежайшей неги,
Намешанной с отходов диким смрадом,
Что на пять миль тянулся по округе,
Застроенной панелями многоэтажек, -
Такими вот приютами для бедных,
В которых нет ни выхода, ни входа,
Лишь щель экрана в горлум виртуальный,
Куда сбегают все после работы.
Над безобразным сим изобретением
Я "Беломора" выкурил две пачки,
Все думая о тех первопричинах,
Что взять в кредит сподвигли это чудо
Меня когда-то в местном "Эльдорадо".
И наконец я пнул его подошвой
Американского тяжёлого ботинка
По направленью мусорных развалов,
Что так привольно грелись у подножья.
Так раньше в "Крокодиле" рисовали
Тех жалких прототипов Дяди Сэма,
Что их сапог рабоче-крестиянский
Всех отправлял в последнюю дорогу.
И ящик поскакал судьбе навстречу,
Отплясывая славно по ухабам
Любимую из детства тарантеллу.
Вдруг на пути его предстал булыжник
Огромной твердокаменной стеною,
Что явно намекало на развязку.
И тут впервые я зауважал
Сей бесхребетный параллелепипед:
Он не свернул! Он лбом из каучука
Попер бесстрашно сразу на преграду
И камень долбанул ожесточенно.
И, страшно громыхнув, вмиг разлетелись
На тысячи осколков по округе
Мозги его, что сделаны в Тайване.
Я будто слышал крик его последний,
Что сладким эхом гладил поднебесье...
Ну что же... Жизнь свою сей смерд в итоге
Окончил как японский камикадзе,
С блаженным ветром улетая к небу.
А я, купивши свежую газету,
Побрел искать скамеечку в тенёчке,
Чтоб чтеньем насладиться в старом парке
Под трели птичек, мною подзабытых.