Вечернее октябрьское небо напоминало огромный сказочный амфитеатр. Его высокая, бездонная арена насыщенного кобальтового цвета была сплошь усеяна яркими, золочёными звёздами. С каждой минутой их становилось всё больше и больше. Всё вокруг стремительно темнело, солнце давно опустилось за горизонт, оставив на западе бледнеющее оранжевое зарево. Сумрак опускался на город, делая знакомые очертания неприветливыми и безликими. В его немного морозной синеве мерцающие, далёкие звёзды и вправду виделись неизведанными, тайными мирами, куда непременно хотелось попасть. Они вспыхивали то тут, то там жёлтыми, голубоватыми и красными оттенками. Словно какой-то маг или чародей касался бескрайней выси своей хрустальной волшебной палочкой. Небо казалось чем-то высоким, хрупким и недостижимым.
По краям огромной звёздной арены сгущались крупные, густые, тёмно-синие облака. Они образовывали вдоль горизонта сплошное кольцо индигового цвета. Голые ветки деревьев, без успевших опасть последних листьев, походили на высокие, ажурные подпорки, которые эффектно поддерживали низкие, тяжёлые тучи, не давая им упасть на землю. И эти тучи, и небо, и звёзды, и лёгкий октябрьский морозец – всё предвещало нечто странное, необычное, сулило что-то неведомое и таинственное. Душа маялась необъяснимым предчувствием, а в сердце прокрадывалось ощущение чуда. И оно свершилось!
Прошло ещё каких-то полтора часа, и вся позолоченная звёздная арена оказалась затянутой бесформенными, кудлатыми, почти чёрными тучами. Ни одной вспышки, ни одной золотинки! Уличные фонари, подсвечивающие очертания грузных громадин, делали небо ещё более тяжёлым и низким. Оно будто полнилось чем-то неудержимым, давящим, мешающим, от чего непременно должно было освободиться!
Немногочисленные прохожие, в столь поздний час ещё прогуливающиеся по улицам осеннего города, казалось, не замечали всего происходящего, не ведали о той, копившейся нервной истерии, которой вот-вот должно было разразиться небо.
И вдруг среди всей этой осенней темноты, удручённости и уже начавшей поселяться в душу тоски, на землю белым, сказочным, невесомым мотыльком слетела первая хрупкая снежинка. За ней другая, третья… Пятая… Мотылёк за мотыльком, мотылёк за мотыльком! Через несколько минут огромная, многотысячная стая ночных белых бабочек, свободно порхая, мягко ложилась к ногам, усаживалась на ветки деревьев, опавшие листья, на дороги, плечи и даже носы прохожих! Первый снег не просто посыпал, он повалил крупными белыми хлопьями, в считанные секунды преображая весь мир! Он превращал чёрную осеннюю ночь в белое, светлое чудо!
Люди выглядывали из окон, распахивая их настежь, выбегали на улицу навстречу снегу. Ловили лёгких, белых бабочек руками и ртом. Кружились вместе с ними от счастья, успевая сделать на память несколько фоток. Всё происходящее напоминало феерию света, доброты и счастья. Лица, ещё полчаса назад бывшие хмурыми и усталыми, озарили яркие, искрящиеся улыбки. Невозможно было находиться в этом белоснежном мотыльковом плену и не радоваться, не улыбаться!
А снег всё шёл и шёл, мотыльки всё кружились и кружились, плавно опускаясь с поднебесных вершин. Вскоре всё вокруг стало белым-бело. Ночь преобразилась! Кто-то даже успел слепить первого снеговика! Если есть на свете что-то объединяющее, приносящее всем радость, вызывающее искренние, добрые, светлые чувства – то это первый снег, всегда долгожданно и вместе с тем неожиданно приходящий на землю…