Хочу смеяться, чтоб впопад, чтоб не душил по ночам твоего голоса яд: в воспоминаниях, в фрагментах снов, в сплетении последних слов того, что сказать хотел да не смог, не сумел, не успел, не захотел, сказал да не то, не так, не той, потом другой, обычной, которую не любил, положил рядом и забыл, а во снах со мной говорил, мне дышать не давал, сердце давил, мысли путал, просил, молил: "Последний раз, получится, не чужие ведь - обоюдно измученные, друг другом убитые для нормальных "конченные", корнями скрученные, сердцами сточенные, смаенные, сжалься"...
Знаю, не созданы ведь для семей, детей, оборок-рюшек, праздничных хлопушек, уважения к друг другу, преклонения, служения, как верные суженные, что относятся с почтением к супругам, кличут по имени и чтут: печати, бумаги, мнение родни, не обидеть чтоб и на всех учтивости лить,... а нам не суждено такой былью быть, повестью можем прослыть об отсутствии совести, чести, достоинства, о клятвах порознь другим хорошим, добрым, ни в чем плохом не замеченным, которые рядом сидят и держат руку пока умираешь, а ты сдыхая всё имя с моими буквами повторяешь. И не нужна тебе жалость, лишь бы больная на всю голову я прижалась и сказала, будто ни в чем ни бывало, будто и не кидала, будто и ты не бросал: "Пошли, что разлёгся, уж много дней без меня проспал. Сегодня у нас по плану зал, бал, ресторан, какой другой движ, только не этот семейный застойный тухляк, что выбрали мы друг друга послав".
И ты встаёшь, идёшь руку крепко сжимаешь и тело в дрожь. Она! - в голове повторяешь. - Не сон, реальность. На сколько? На месяц, неделю? Да, к черту, пусть на миг, лишь бы и правда Она а не в башке спросонья сдвиг!"