ИРГЕ 14 зим.
- Имя у тебя, - говорит мельникова дочка, Настасья, - Ведьминское!
- Што че? - удивлённо округляет глаза Ирга.
Ирга. Ведьмина внучка.
...Запоздала созреть, запоздала успеть... Девки все созрели, подружки, с детства всё к ним, к ним... И непонятно Ирге - то ли подружки, а то ли боятся её, да и держат около себя...
14 зим от роду, высокая - выше всех девок, что сидят, да посмеиваются ехидно, как Настасья ей! А! Сказала, сказала то, что все и так знают...
- "Шо че, шо че!" - дразнит Настасья... - Щас узнаешь "шо че!" Тварь лесная! - и как сама себя заводит, готовит...
К чему - готовит?
Ирга наперёд всё знает, у Ирги - дар. Наперёд, да недалече...
- Ах ты! - начинает поддакивать Нюра - старостина дочка, 15 зим как по свету белому ходит, - Тварь! Тварь! А то я не знаю!!!
Страшно Ирге. Сжалась комком - кошка домашняя, балованная, заласканная, - сидит на скамье в углу избы, натянута как верёвка, которой что не вейся, а близко конец...
- Што вам?! - срывается Ирга, кричит тонко, - Што вам, звери!!!
- Ах, "што вам"? Ах, это мы, выходит, звери?!!! - подскакивает с места Настасья и коршуном бросается на Иргу, - Щас объясню "што вам?"!!! Щас ты всё узнаешь, су-у-ука, - срывается мельникова дочь на визг.
И на визг этот с мест - что птицы перелётные по осени, разом, косяком всем - улетать! зимовать! - прочие девки. С лавок, с полатей, из углов - что бесовки, кикиморы страшные.
Страшно Ирге.
Знала же, знала, зачем пришла?
На что надеялась, чего другого ждала разве?
Поздно уже уходить, поздно... Темень за окном - хоть глаз коли...
...
ИРГЕ 6 зим.
- Не ври никогда! - говорила Ирге бабка.
Бабка сгорбленная, руки - что лопаты - большие, грубые...
Тёплые, мягкие, гладили Иргу по голове - по волосам рыжим, по плечам белым, покатым...
- Та ба! - оттопыривала смешно нижнюю губу Ирга, - Та коли не врать - побьют! Ты ш знаешь!
- Так ты не ври, а правду режь по-живому... - смеётся бабка.
Волосы с проседью, тоже рыжие, они по породе все рыжие, что бабка, что мать, что Ирга.
- Как, ба?
- А так, внуч, - бабка уже не смеётся, бабка уже заливается смехом - звонким, как колокол на церкви по праздникам, - Ты ту правду бай, што слышать от тебя ждут.
- Та как это, ба? - нетерпеливо подпрыгивает на месте Ирга, - Ба, как?
- А так, - перестаёт смеяться бабка.
Наклоняется к левому уху Ирги и шепчет:
- Левым ухом слухай, да запоминай... Правым ухом слухай, только понимай...
И рассказывает - как правду говорить. правильную правду.
За которую не побьют, не сожгут... Не утопят, верёвочкой попрочнее к камню привязав.
Чтоб не вслыла ведьма.
Чтоб Русалки не перетеребили, не помогли...
...
ИРГЕ 7 зим.
- К девкам опять побёгла? - у бабки руки от муки белые, пироги с утра затеяла.
Вчера баба приходила - тайно, как все они приходят. Муки принесла, капусты озимой, репы.
- Та ба... - канючит Ирга.
- Подерёшь юпку - выпорю!
Так и говорит - "юПка". Бабке виднее, как надо.
- Не подеру! - притопывает ножгой Ирга.
- Смари, вьюшка, - и машет мучной рукой устало - беги, мол, внучка...
Бегит Ирга, ног не чует. Мельникова Настасья три дня ещё назад к себе зазывала. Куклу новую посмотреть. Батя её на ярмарку ездил - там и купил, фар-фо-ровая, лицо, - Настя говорила, - как живое.
А бабка - а зовут бабку Ярга - выглядывает в окно вослед внучке и грустно:
- Утащат мою внучку твари эти...
Как чует что бабка.
Бабка Ярга многое наперёд чует...
...
...Тесто ласку любит... Замешивать с душой надо. Баба давесь с душой принесла, щедро одарила. А за что?
Ох, дуры - бабы...
Мужика беспутного выбрала, в кабак идёт, потом её мутузит... Руки синие - руки выворачивал.
- Помоги, - говорила, - Бабушка.
Ишь ты, ишшшь! - думала Ярга, бабе на ладони глядючи. Прибьёт бабу свою, и скоро. А за что прибьёт? Что детей не родит, пустоцветная, да мужика не того выбрала.
Это врут всё, что мужик бабу берёт. Это баба мужика пригревает. Кого как кота ласкового, а кого как змия на груди...
- На! Держи! В пойло ему лей! - дала бабе бутылёк стекла зелёного.
Помрёт мужик - выберет баба себе другого. Данного, да Родом назначеного. Да и народит детей, не пустоцветная баба-то. Это мужик не тот, а баба хорошая, добрая.
Вон муки сколько принесла. Не пожалела для ведьмы лесной, для твари, которую не любят да вслед шепчут, как на деревню выйдешь. вслед-то шепотки летят, а по вечеру, а то и в ночь, в самую тьму, бывало - бегут, глупые, к бабке Ярге.
- Помоги, бабушка...
...
Хорошо у Мельника в хате. Тепло, просторно, потолки да стены белены, на столе скатёрка... Мельник богато живёт. Не то, что Ирга с Яргой.
У Ярги избушка покосилась о прошлый год. Венец бы заменить, да кому? Нет мужиков в роду.
Ирга-то сама - страшно признаться - с рождения порченная. Мать семенника с червоточиной выбрала...
Так бывает, что яблоко с боку красное, да сладким кажется, а на другой стороне - червиво. За сладким потянешься, соблазнишься, да червём подавишься...
Вот и мать.
Мать у Ирги породистая... Ярга семя хорошее выбрала, не червивое.
Гнали тогда хранцузов, подобрала подранка. В избу по снегу на горбу принесла. Выходила. Офицером сказался, да Ярга то сама видела - что из благородных. Не червивый.
Понесла, да отпустила...
Заведено так исстари - нести, да отпускать. Да рожать по одной девке. потому и нет мужиков в роду.
...Настасья куклой хвалится - и правду кукла хороша. Высокая - как сама Ирга среди деревенских. Платье загранишное, юПка в оборочки, блестит по низу. Глаза стеклянные словно, волосы растрёпаны, кудрЯми по плечам.
- Хороша? - спрашивает Настасья.
Пухлая, в детских ещё перетяжечках Настенька - папина любимица, балованая, да хоть и такая - а от ирги носа не воротит. А отец всё простит любочке своей - хоть и дружбу с ведьминым отродьем.
...А и вправду отродье. Мать у бабки училась, да ничему не выучилась. Самого червивого из всех червивых выбрала. Бил её смертным боем. Та на сносях уже была, как он мать в утробу самую ногой... Так и родилась Ирга недоноском. Так и померла мать Ирги, дочь не увидя.
А отец Ирги - да как его звали, кто вспомнит? Ирга не вспомнит, Ярга не скажет - ошалел от содеянного, Иргу принял, закутал в тулуп и к бабке... Домой не дошёл обратно - на рубахе, на берёзе вздёрнулся.
- Лучше б на осине повис, - буркнет иногда бабка, вот и весь сказ про отца червивого.
А и погладит иногда Иргу ласково, а и пустит слезу по щеке морщинистой:
- Эх, девка... Так и закончиться наше человечье.
И не скажет более. Ни-че-го.
...
- Хороша, - тянет ирга.
Без завидков. Что завидовать - своё каждому. Настасье кукла красивая, да зато глаза блёклые, мелкие. Да волос - в одну ладонь со всей головы собрать можно. Да перетяжки - рыхлые, в потницах все.
Некрасивая Настасья.
Жалко Ирге подругу.
ИРГЕ 14 зим.
Девки все по первой крови уронили - Ирга нет.
Нюрку сосватали, вот и позвали Иргу на девишник. Косу Нюрке расплетать...
Как чуяла - да и правду чуяла - нечего ходить.
Злая Настасья, подруга с детства закадычная, а того злая, что любовью изгрызена...
...По Нюркиному брату у Настасьи зубы сводит. Настасья с месяц назад у Ирги просила:
- Приворожииии!!! - и зу плечо обнимала ласково, мягко, рыхлой своей рукой, - Ты ведьма, ты знаешь как. Приворожиии!
- Што ты! - ахнула Ирга, - Не твой он!
- А чей тогда? - взвилась Настасья, - твой? За тобой увивается?
А и впрямь увивается, - подумалось Ирге, - Ждёт, когда кровь уроню, да к бабке меня срсватать... Да зачем он мне? Глупый, злой.
- Приворожиииии!!!
- Не могу! - как бабка Иргу учила - правду сказала.
...А схватила Настасья Иргу за рыжую косу - толстую, руки в плече толще, смотрит страшно, шипит, как водой по углям:
- ВЕДЬМА!!! ТВАРЬ ЛЕСНАЯ!!!
...Зря Ирга от себя Одинца погнала, зря. Заступник бы был, всё б обошлось. А и бежал вдогонку, в глаза зелёные Ирге смотрел преданно.
А топнула ногой Ирга:
- Поди прочь! Дома жди! Нельзя на девишник мужикам!
Хоть и не человек - а и не зверь.
ИРГЕ 13 зим.
- Баба! - кричит Ирга с порога, - Помоги!!!
- Што тебе, непутёвая?
- Волчонка, волчонка...
...Один из помёта выжил. Слабый... В нору поглубже заполз, што его собаки да люди пропустили, не заметили... Кровь на снегу - кляксами, пятнами... Ирга услышала - скулит, мамку зовёт.
Подхватилась, вытащила. В подол положила, и бегом к бабке.
Ярга глаза щурит:
- Внуча... А птица - знает как летать.
- Ба, помоги... Погибнет!
- Сама помоги.
И ушла. В лес ушла, как бросила.
- Птица... Знает... Как летать...
Отмыть волчонка - от крови, от грязи, от страха... Воды согреть, камни из печи в тряпки завернуть, да обложить камнями тёплыми...
Страх сказать - полгода отхаживала.
Ожил.
Красивый, по хребту полоса чёрная, густая. За Иргой как собака верная. Стай много округ - ни к одной не прибился. Так и был рядом - то уйдёт, то вернётся.
Бабка охала. То смеётся, приговаривает - как бусины слова на нить:
- Вот и всё, вот и всё...
То грустной станет, да опять приговаривает:
- Да и ладно, да и ладно...
Ирга - то ли что недоносок, бабкой на печи выхоженная, то личто червивая, отцовой кровью порченная, - далеко наперёд не видит.
Одна луна, две луны, три луны, дальше как через туман...
ИРГЕ 14 зим.
А пошёл бы Одинец - ничего бы не было.
Ништо бы...
Ништо...
- Как он за тобой! Как он на тебя! У-у-у, волчья невеста! - сильная Настасья, не голодала никогда, крепко руками косу тянет.
- Пустиииии! - слёзы злые, не солёные - горькие, в горло забиваются, как тряпки пыльные, грязные.
- Ах ты! - Нюрка серп ухватила и прыжком к Ирге.
Прочие девки - пятеро на одну, видано ли дело! - Иргу держат - за руки, за ноги, поперёк живота.
...И серпом - только лезвие серое, кованое, берегливое сверкнуло, как лунный серп через тучи - р-р-раз!
...И упала коса Ирги на пол.
Рассыпалась.
Только затылок захолодило...
Затрепыхалась Ирга, вырвалась, рыбой с крючка сорвалась, камнем из стены... Извивалась, кричала страшно - девок мороз по коже продрал, отошли.
Страшно! Страшно!
Ирге ещё страшнее, не помнит себя. Настасью выбрала, руками за шею - белую, жирную, дряблую, как у гусыни, что на Рождество кормили, заперев, с пола прыгнула, схватила. Пальцы как железные. Рвёт, кричит страшно, глаза из зелёных чёрными омутами стали.
...Нюрка первая придумала - выскочила из горницы и к отцу Настиному...
Тот Иргу от дочери оторвал.
И рукой - правой, жилистой, в узлАх синих - по щеке бронзовой... По носу точёному... И кровь речкой вниз, на подол вышитый - сама Ирга вышивала.
Красным по белому...
Красным по белому...
Рванула Ирга - прочь, прочь...
Чуть до леса не добежала - там, по тропе, раздетая, если бегом, то быстро, к бабке, домой, к Одинцу, они - не эти...
Красным по белому...
Увидела: мельник вилы схватил, за ней, за ней...
Птица... Знает... Как летать...
Споткнулся - всё умеет Ирга, хоть и недоносок запечный, хоть и кровь порченная...
Снег белый, искрит по лунным серпом - на убыль луна нынче...
Да сам на те вилы...
И полилось: красным по белому...
...
Домой добежала. Руки мёрзлые, Одинец прыгает, в глаза всё посмотреть хочет.
- Уйди, - синими, мёрзлыми губами Ирга шепчет. И всё отпихнуть:
- Уйдииии...
К бабке стыдно, да холод - не родная бабка. До смерти выморозит - не поморщится.
Бабка выскочила, охнула... Хоть и видела наперёд - да наперёд и внучку замёрзшую - всё не одно видеть...
Платок свой на плечи Ирге кинула - серый, как Одинцова шкура серый... В хату, в тепло... Там только разглядела - что косы нет больше сначала, опять ахнула. Потом кровь на подоле.
- Што ж ты... Што ж ты...
Одинец в хату проскользнул, в подол окровавленный ткнулся, заскулил, завыл...
- Што ж так, што ж...
И бегом - собирать, одевать. Целует - куда попадёт.
- Беги, - кричит, - Беги.
ИРГЕ 10 зим.
- Как огонь жечь, ба?
- Кресалом, внуч.
- Как ты, ба?
- Как я не осилишь.
Тоскливо Ирге - хоть вой. Бабка только в печь посмотрит - сам огонь горит. Ирга так не умеет. Ирга с водой больше.
С водой - да не с холодом.
Зимой бабка гладит, жалеет:
- Тонкокожая... В деду, тот тонкокож был... Мерзлявка моя тонкая...
ИРГЕ 14 зим.
- Бегииии, - а сама бежит.
Ирга знает - полетела птица, зная, как летать - придут за ними, идут уже. Через лес тёмный. Убивать идут.
Деревня - небольшая, да соседние бисером по платку раскиданы.
Все знают про них, все...
Днём в спину плевали, вечером в окна стучали:
- Помоги...
- Приворожи...
- Заговори...
- Не по што бечь! - как с плеча рубит.
- Беги, - бабка на колени падает, Ирге в подол кровленный, - Спасёшься!
- Не брошу, - а сама Ирга страшная. Глаза чёрным затянуло, кровлянка по лице смазана, примёрзла, присохла.
Одинец под руки лезет, шерсть - загривок чернёный - кверху стоит, хвост по низу.
...А и поздно бежать... Вот они, пришли.
Убивать пришли.
Ирга сама уже на крик, не бабке - волку своему верному:
- Ты беги!
Стоит Одинец. Стоит бабка. Стоит Ирга.
...Дверь с петель кожаных - одной злобой с мясом вырвали... Лица красные, потные, глаза дурные у всех...
- Проклинаю! - кричит Ирга и подол снизу доверху рвёт руками.
Отогрелась, оттаяла.
Одинец рычит, первому, что лезет - под ноги пластом...
В бабку камень летит - с собой несли што ли?
Одинца косой... Уворачивается...
Бабка Ярга на пол упала - мёртвая. Камень сбоку упал, проломил головушку разом.
- Проклинаю! - Ирга кричит.
Птица... Знает...
Ба... А огонь - как ты?
...И горят - что лезли - горят. Заживо. Мясом пахнет. Горелым, человечьим. Жутко, жутко, Одинец к колену прижался - подол рваный, кровавый сторожит...
Доски занялись - Ирга разом всё...
...Ничком упала, Одинца собой закрыла:
- Выходишь?
Смотрит согласно - хоть и волк, а глаза человечьи... Зверь огня боится - Одинец больше бросить боится. Как её оставить, как её бросить?
Одна она у Одинца.
И он у неё - один.
Что волчья, что ведьмина - всё кровь порчена... Матерями оба не кормлены, ни братьев, ни сестёр...
Ни братьев, ни сестёр...
Дом бабки Ярги - как Купальский костёр...
Ирга как замёрзла снова... Одинец лает - тонко, звонко - собаки не лают так, так волки только - просят, подсказывают.
- Што ж... Што ж...
Волосы куцые, резаные. Подол - красным по белому, юпка праздничная - рван, грязён... Пальцы сводит, встала...
Руки развела...
Треснула кожа... Мокрое, живое, серое с рыжим - мясом новым нарастёт...
Стены - прочь. Нет больше - ничего. И никого. Сгорели все...
Тьма из глаз ушла, зазеленели - майской зеленью, летним лугом...
...Так и вышли из горящего - да в лес. Ну их. Ну их всех...
- Да, Одинец мой?
- Да, любая моя...
Так и ушли прочь - Ирга с верным своим Одинцом. Волчица с волком.
...
Да повисло над пожарищем:
- Проклинаю!
...И славно...
...Что волкАм коса - не краса - вот славно.
Через месяц Ирга первую кровь уронила... Через год болото пришло - всё сожрало, всех поело...
...Волчье место, волчье болото... Не жить тут людям - не выживут.