Чреда

 

Копи собой бесстыдно ложь
Очеловеченное стадо.
Ты смысла жизни не найдешь,
Топтаться пыльно тут не надо,
Мыча сопутственно в миазмах,
Рыдая смехом не шутя,
Закашлявшись сопя в оргазмах,
Чего-то сверх судьбы хотя,
Да отирая зряче плоть
Пред вами всех людей стоящих.
Стремясь их взглядом измолоть,
Вам не в пример удачно зрячих.
Кривляясь в человечьих бедах
Бесовски перхаете словом…
Почем душа за волчий страх?
Да встанет речь во глотке колом
В попытке правду возвестить…
Произнести, пыхтя натужно:
Трудясь над этим — начал жить!
Но — не выходит. Хныча дружно
Опять потуги долгих взрыков,
Что должно будто бы слова?
Закон бессмыслия таков:
Трясется, лая, голова.
Зачем-то прям таки ослов,
Роняют что бессильно уши,
Невмоготу им перечь слов,
Которые не только слушать,
На доводы потребно гнать
Волну прозренного стремленья,
Во часе и мгновеньи жать
Минуту только откровения,
И в этом всем есть шорох тьмы,
Движением в глубины сути:
Освещено, кусками стены
Врываются крошеньем мути
Во взгляды ждущие просвета,
Идущие ногами-тенью,
Руками сохраняя твердь скелета…
Телами мощно движа тварью
Своей души, зовущей свет.
Вот так потребно речевать?
Вот так трепать во лжи ответ…
(По вспыхам пламени искать,
Что паклей чувств стянули дрюк,
Взрываясь отсветами часто,
А может затухая вовсе… крюк
Шага щупает твердыню:
Там нет ли пропасти какой… но ясно,
Поскольку слово простыню
Кладет пред ними на покой,
Как будто бы во спальне час их.
И благотворен смысл, взвешен,
И шорох тьмы — он не чужой;
И мир пред ними как притих;
И разум к почестям неспешен)
Глазами размечая вехи,
Корпеть над словом и поступком,
Что этим словом — скрипенье плахи,
Когда в петле уж над уступком.
Вот так осознавать величье
Потуги дерзкой возвещенья?!
Храня бессменное обличье:
В нем смыслом времени рожденье
Пред ждущими ответа, всякими,
Что интересом хоть бы шепчут
Свои вопросы, но трудами
Ответов ярких благовещут…

Но «он», втирая блажь очами
По тем кто жаждут слова правды,
Стоит вминая пыль ногами,
Как будто суть самой природы,
Размеренно кромсая речи
(И тут суть истая — молчи!),
Да упиваясь всхлипом детским
Своих игривых измышлений.
«Она»… не вняв посылам веским,
Опять «советник вздорных мнений».

Но — правда — где? И для чего
Они степенно суетливы,
Пред всем народом («ого-го!»)
Затмением рассудка живы,
Кусают пастями свой звук,
Самохвалу собой прельщая.
А что ж века разумных мук?
История, сего не зная,
Имеет весом силу знанья,
Взялось что не от «пыха лиц».
Оно — фундамент созиданья;
Не ведая труда границ
Все человечество всемочно
Свершает ход хмельных секунд,
И время движется построчно,
Да выше, по спирали…
Неужто выйдет так что гад
Собой колонну оползая, порочно
Трет ту высь — и жалит
Сны о нашем лучшем,
Которое и есть — в грядущем,
И вот о том и говорит
Заложник чарований чудных,
Самоистец, ответчик тоже,
Пощелком рта во звуках нудных,
И ковыряньем сна на роже.
Но сон тот уж пропах гнильцой.
И — человек — так что ж с тобой?
Лишь на секунды замер бы…
Отвесив истине поклон
Внутри своей причуды славной.
Не ожидая похвальбы,
Уняв самодоволья стон,
Возвысив правду головой…

Но нет… опять благотворенье
На праздномысленном лице.
В движеньях легких настроенье,
Нравоученье на конце
Отпавшего слюною слова,
Как будто пес дыша в жару…
И топчет небо голова —
Как будто сваю в солнце: «тпру!».