На мой вопрос, были ли на нашей настоящей, малой, как её теперь несправедливо называют, родине помещики, папка не просто без особой охотки, а даже с некоторой опаской рассказывал:
– Не, сынок, настоящих помещиков тута не было никогда. Невыгодно было: на такой тощей земле жирного куска не вырастишь. Что с такой землицы возьмёшь? Себя, дай бог, прокормить как-нибудь – вот и вся выгода…. Только на хуторах по дороге в Орлово жили две семьи чухонских. Одного хозяина звали Юлис, а другого Пенис. Ничего тут смешного нету. Чего ржёшь, как лошадь? А были у них и лошади, и скота полные хлевы было, и приспособления механические даже в то время были, каких мы тогда с роду не видывали: жатки, молотилки – это тебе не серпы, не цепы наши! Когда они поселились здеся, одного примерно достатку были, в похожих вышитых одёжках ходили. Сады посадили: яблони, сливы, вишни, груши даже! Пчёл завели много, в город мёдом всю зиму торговать ездили мимо нашей деревни. Я помню немножечко. В страду самим не справиться было – работников нанимали из крестьян. Да….
Юлис был правильным хозяином, а Пенис – не. «Как это понять?» – спрашиваешь. Сейчас объясню, как смогу. У Юлиса и наш дед работал, и батька и мы с братом мальчишками ещё были, а уже помогали, посильную работу делали. Хозяин и сам с нами в поле постоянно бывал, показывал, что и как, а часто увлекётся и весь день с нами проковыряется, будто других забот в таком хозяйстве у него не было. На работу обед прямо в поле всем нам присылал с кучером, а у него иной раз больше, чем полдеревни, работников собиралося и с других деревень приходили тоже – с расходами не считался, знал: если он к нам по-человечески, то и мы не подведём, старалися. А в сумерках после работы накормит так, что ешь да гляди, как бы пузо не лопнуло: и щи мясные, и каша масляная. С собой даже каждый день давал, бывало, кой-что и не помаленьку, а как следует: то булок в тряпицу завернёт, то медку к празднику нальёт стаканчик. Работали на него, как на себя – в охотку, весело, с песнями да с шутками-прибаутками! После уборки и нам зерна даст, как договаривались, и денежек подкинет сколько-то, если попросишь ребятишкам на обновы. А Пенис тот жадный был…. Да что ты лыбишься опять, будто хохотунчика обожрался?
– А что такое хохотунчик, пап?
– Это…. Ну, как тебе сказать? Трава какая-то такая. Я показать не могу, но старые люди её знали. Мне кажется, что это дурман или белена – я не знаю, как правильно. А может и другая какая-то травка. Вот кто нажрётся этой травы, тот и хохочет, как дурачина, без причины – сумасшедший одним словом. Как ты, например, сегодня. А Пенис…. Брось смеяться, а то рассказывать не буду! Пенис жадный был, даже скупой. К тому редко кто и ходил на заработки: отработаешь, бывало, а домой – ни с чем придёшь. И работали впроголодь: щей пустых раз за день нальёт – вода водой! А работать заставлял с темна и до темна, да бранился на всех, а то мог и палкой огреть. Разбогатеть сильно хотел, всё Юлиса обогнать старался. Так вот, наоборот как раз, Юлис-то и обгонял его всегда: хорошо жил, урожай собирал богатый не без нашей помощи, разумеется, народ при встрече с ним шапки снимал и в ноги кланялся. А Пенис, в конце-концов, таким же, как и мы, стал, только чуть побогаче. Когда раскулачивать стали, Юлиса вместе с семьёй заграбастали и увезли туда, откуда ни слуху, ни духу не доходит. Жалко. Пениса тоже сперва хотели забрать, но не стали: он к тому времени даже беднее нас был – оборванец! Рано помёр, ну да ладно – все там будем.
– Пап, может его не Пенисом звали, а как-нибудь по-другому? Ну, Пекусом, к примеру. Ты хоть знаешь, что такое «пенис»?
– Ты мне мозги не затирай! Знаю, не маленький. Напридумывали разных разностей! А знает ли кто из вас, что такое пекус, как ты сказал?
– Да я просто так сказал. Такого и слова нет.
– Ну-ну, попал в ноздрю пальцем.
- Есть? Тогда это печенье какое-нибудь, наверно.
- Эх вы! "Печенье"! Вам бы только пожрать, а "сытое брюхо к ученью глухо" - пословицу знаете такую? Немецкий язык учите, а русского не знаете: пекус – это топкое место, но с травой, которую косят только в сухмень.
– А сухмень что?
– Ёлки-моталки, он и этого не знает! Догадаться даже не мог, что сухмень – это засуха, ну, к примеру, то же самое, что у вас, молодых, в головах творится.
– Аааа!
– Вам не «ааа» кричать надо, а «беее»! Смеёшься, а не знаешь, что Пенис – это его прозвище было, от слова «пение». Когда все в поле спины гнули, он напивался и всё песни пел, оттого и хозяйство его прахом пошло. «Стреказа и Муравей» у дедушки Крылова читал? И я читал. Ну, что бельмы вылупил?! – Так вот муравьи – это мы, а Пенис стрекозлом был. И ничего тут смешного нету.