Я слишком долго жил на свете,
А может память не моя,
Но только в ней плетут столетья,
Узоры кольев и огня.
Тогда закат изрезав сталью,
По белым стенам, образам,
Струилась кровь, чернели ставни,
Земля горела, тьма глазам.
Крестом ведомые копыта,
Золу взбивая до костей,
Лицо морщинами изрыто,
У старцев не хватило дней…
Шепот слышался из спальни,
Где изорванным платком,
Чуть прикрыв свои сандали,
Дева плакала тайком.
Над убитой, только младшей
Над растерзанной сестрой,
В доме, склепом за ночь ставшем,
Голос слышался сквозь вой.
Баю-бай моя родная,
Прислонись ко мне щекой,
Ты сегодня засыпая,
Сердце мною успокой…
Дом дотлел, остыв следами,
Всеми проклят и забыт,
Ведьмы память за лесами,
Камень в перекресток вбит.
Прошли года, и те, с крестами,
Храм золоченный возвели,
Из белого степного камня,
Навеки ль душу отвели?
И вот однажды, также ночью,
Под крик, мольбы и смрад теней,
Пришли иные, меч заточен,
Разил и бабок и детей,
И тех, кто в храме прятал дочек,
Они соломой обнесли,
Смолой пропитанные клочья,
Огонь явился из земли…
И снова дым рассеяв утром,
Под запах тлеющих волос,
Я снова голос слышал смутно,
Тот, что мне ветер не донес.
На утро, дым еще удушлив,
Из храма выносили их,
Тела сожженные, услужилив,
Услышал я тот самый стих…
Баю-бай моя родная,
Прислонись ко мне щекой
Ты сегодня засыпая
Сердце мною успокой…
Бунты смерти, век за веком,
Кровь, огонь, кто за кого?
Забивая горло пеплом,
Все мне чудилось одно…
Баю-бай моя родная,
Прислонись ко мне щекой
Ты сегодня засыпая
Сердце мною успокой…
Знаю я что, в день последний,
Я негромко напою,
Баю бай, усни сопеньем,
Разгони мою тоску.
Баю-бай моя родная,
Прислонись ко мне щекой
Ты навеки засыпая
Сердце сердцем успокой…