Ты бредущий во тьме силуэт на мосту сквозь осколки планет,
Там пожар во главе, маячки твоих глаз вновь зовут по весне.
Тон поблёклых созвездий у век, не забыть по твоей же вине,
Мои мысли в беде, ты тянула домой на пустынный уезд.
Твоя лёгкая поступь безжалостна, по сплетениям нервов пунктир,
Следы выстрелов так беспорядочны, я испорченный, брошенный тир.
Твои пеплом укрытые кудри ласкали ветра по ночам под Луной,
Ты забыла, но ты обещала, остаться в объятиях только со мной!
Я теперь вспоминаю слова, что дарили надежду на свет.
“Помолчи, если сил уже нет…”, “…зарывай свои беды в песке.”
Да и мне больше нечего терять, но отвернувшись от зеркал,
Так ужаснулся душу с сердцем в клетке рёбер не найдя…
***
Твой последний великий портрет, был написан на коже моей,
Алая акварель, и грунтовка из костной муки – как особенный грех…
Я смотрю на пустую постель, тебя нет со мной уж пару лет,
Но в созвездиях след твоей жалкой натуры и злой силуэт.
Как забыть губы с вкусом смородины, и укусы змеи, как наркотики,
Ты на шее осела гарротой и больно, да больно дышать этим воздухом.
Твои пеплом укрытые кудри ласкали ветра по ночам под Луной,
Ты забыла, но ты обещала, остаться в объятиях только со мной!
Я теперь вспоминаю слова, что дарили надежду на свет.
“Помолчи, если сил уже нет…”, “…зарывай свои беды в песке.”
Да и мне больше нечего терять, но отвернувшись от зеркал,
Так ужаснулся душу с сердцем в клетке рёбер не найдя…
20.11.18