О войне говорю от второго лица
потому, что я дочь ветерана.
Нет уже больше Серёги – бойца,
и война отболела, как рана.
В восемнадцать примерил шинель,
сапоги и портянки тугие.
Дождь хлестал и кусала метель,
и желания были другие.
Сталь звенела в ушах, и огонь
выжигал у мальчишек седины.
Даже те, кому выдали бронь,
строем шли по России единым!
Эшелонами мчались на фронт,
повзрослевшие сразу, ребята.
И дымил, и горел горизонт,
от рассвета горел до заката.
И, как с шашкой своей наголо
на врага шли в гражданскую деды,
Так с гранатою, смерти назло,
шли на танки во имя Победы.
Стыдно было признаться порой,
что солдат не лежал в медсанбате;
Вроде как, в половину герой,
хоть отваги на тысячу хватит.
С той войны до конца своих дней
просыпался отец мой от боли.
Мина. Друг подорвался на ней
и остался на выжженном поле.
При рассказах отца о войне
загорались глаза и медали.
Он трофеи показывал мне,
и мы вместе войну вспоминали.
Знали, будет на Красной парад,
и колонной пройдут ветераны:
В каждом сердце живёт Сталинград
и ёще не забытые раны…
С фотографии смотрит солдат –
в нём есть стать и осанка героя.
Улыбается, искренне рад,
что живым возвратился из боя.
На привале гармонь развернул,
и бойцы подпевают «Катюшу».
Взрыв от мины ещё не рванул,
можно спеть и другого послушать.
А вот фото у белых берёз,
на могилке живые ромашки.
И роса, точно капельки слёз,
и звезда от пробитой фуражки…
Не снимал свой военный мундир
мой отец даже в мирные годы.
Обращались к нему: «Командир»,
вспоминались былые походы.
Как бы ни было трудно стране,
на руинах вставали заводы;
Зацветали сады по весне;
добывался сырец из породы.
А отец мой подался в моря,
в старом доме оставив квартиру,
И бросал сотни раз якоря,
чтоб о нас заявить всему миру.
Было что-то красивое в нём.
Жажда знаний, энергия, сила!
Но война, с каждым прожитым днём,
ветеранов беззвучно косила.
Не виню я отца, что не смог
дослужиться и стать генералом.
Подводя своей жизни итог,
он был счастлив Победой и в малом.
16.12.2014/01.12.2018