Окоп один – на взгорье, в междуречье, в столицах, в захолустных городах, в ближнем и дальнем зарубежье… Один на всех и неприятель (враг!) На нас следы Чернобыля, Афгана… Осетии, Абхазии, Чечни… чёрная мга промёрзшего Майдана и горстки отболевшей седины…
жизнь сама по себе приходит в негодность,
прохудилось вот это, отклеилось то…
обыватель пеняет: «Это ведь подлость!»
«Это» - размыто, конкретно-то что?
То, что в причёску пробрались седины?
То, что ржавеет с годами металл?
в этом никто и ничто не повинны,
ни андеграунд, ни пьедестал...
тот, что в окопе жизнь сохранил,
помнит и знает кто там кем был...
и был обстрел и был фугас… Это был Северный Кавказ. Старуха Смерть брала свои проценты. Бог войн старухе пособлял. Плевать ему «Аллах Акбар!.. Иисус воскрес!..» Он отдавал костлявой дивиденды. Был договор такой у них. Процент делили на двоих среди убитых, без вести пропавших. Продажность правящих элит пока ещё не дефицит. Нажила Смерть-старуха капиталец!
…а с плоского полутораметрового камня гранитного надгробья на посетителей городского кладбища смотрел молодой мужчина лет двадцати пяти в форме офицера Воздушно-десантных Войск. Внизу по чёрному граниту бежала белая строчка славянской вязи из песни Розенбаума «Что же ты сделала Родина, зачем сапогами по морде нам…» а чуть ниже кириллицей: «Спасибо, сынок… - и дата первой чеченской кампании, - 11 дек. 1994 г. – 31 авг. 1996 г.»